Всё тело болело, словно он откуда-то упал или на худой конец, его долго и упорно били. Каждая мышца отзывалась ноющей болью. Кое-как подтянув к себе левую руку, он сделал усилие и попытался приподняться. Удалось лишь со второй попытки. Едва ему удалось сесть, как к виску прислонилось что-то холодное и твёрдое. Снайпер инстинктивно отдёрнул голову и попытался рассмотреть то, что его коснулось.
Ну конечно! Ствол пистолета!
– Ты чего? – спросил Тишина у обладателя огнестрельного оружия.
– Успокоился? – поинтересовался Скат.
– Я? – Тишина смотрел на него непонимающим взглядом. – А что… Что, собственно, произошло?
– Ты что, ни черта не помнишь? – наёмник с некоторым подозрением прищурился и опустил ствол.
– Нет! – Тишина отрицательно мотнул головой и сморщился от прострелившей его боли.
– Планку у тебя сорвало. На Костолома с «Прибоем» бросился.
– Чего? – не поверил снайпер. – Я?
– Угу! – Скат поставил пистолет на предохранитель и сунул обратно в кобуру. – Как себя чувствуешь?
– Дерьмово! Не помню ни черта. Да ещё и все кости и мышцы ноют, как будто упал откуда-то.
– Так мы и упали. Оттуда! – он снял с ремня свой дробовик и ткнул ствол в сторону тёмной дыры в стене.
– Ни черта не помню! – снайпер потёр виски пальцами. – Что вообще произошло, и где это мы оказались?
– Ну ты, брат, даёшь… – поразился Скат. – А что ты вообще помнишь?
Тишина, продолжая сидеть на пятой точке, покрутил головой вправо-влево, после чего задумался.
– Помню, как мы какого-то механического паука завалили. Потом появился слизняк. Он ударил фиолетовой молнией погибшего Мрака. И тот встал на ноги… Ох, чёрт! Это что, правда?
– Да! А дальше что было?
Снайпер пристально посмотрел на Ската, который молча ожидал ответа.
– Я его застрелил, да?
Наёмник только кивнул в ответ. Он перехватил дробовик и двинулся к шахте.
Тишина продолжал сидеть на запылённом бетонном полу, пытаясь разобраться с собственными мыслями. Раздался грохот – Скат зачем-то полез внутрь шахты. Через несколько секунд он вылез обратно.
– Кажется, это твоё? – он протянул ему «Прибой», но не отпустил, удерживая его за ремень. – Отдам, если не будешь тыкать его мне в грудь так, как ты это делал с Костоломом.
Тишина облегчённо выдохнул, а Скат рассмеялся и отпустил ремень.
– Кстати, почему у меня всё так болит, а ты вроде ничего, держишься бодряком?