– Большое спасибо за испорченный аппетит, – сказал Лёва, – все мы тут в какой-то степени человеки. Будем вести себя подобающе, – важно закончил он.
Все на минуту онемели – настолько привыкли к необузданности Лёвиного характера.
А тем временем Отрывкин вовсю раздавал ЦУ. Соловей делает маринад – строго по рецепту. Сова режет мясо крупными кусками и не забывает, что оно для всех, а не для нее любимой. Лёва занимается специями (как уж он там ими занимался – это другой вопрос). На Отрывкине – овощи и общее руководство. На сладкое – панна-котта, которую мало кто, кроме Отрывкина, пробовал, но все поверили, что вкусная. И вкуснейший морс из лесных ягод.
Работа кипела… Ну, почти кипела, если бы периодически кто-нибудь не совал свой нос или клюв к соседу с дельными советами. А там и до драки недалеко.
Время шло; блюда принимали вид блюд, которые хочется съесть. Тут Отрывкин не выдержал.
– Всё, закругляемся, – скомандовал он.
Все удивленно воззрились на Отрывкина.
– Еда отменяется? – грустно спросил Соловей. – А как же панна-котта? Я настроился, между прочим.
– Щас всё будет, – гоготнул Отрывкин, и Лёва с надеждой посмотрел на дверь кухни: успеет или нет?
Отрывкин улыбнулся: дверь захлопнулась перед Лёвиным носом.
– Ну-у, так друзья не поступают! – сразу выразил ноту протеста Лёва.
– Ага, все-таки друг, а не слуга, – улыбнулся Отрывкин.
А потом он просто щелкнул пальцами – и по кухне поплыли такие ароматы, что у всех заурчало в животе.
Обед-ужин удался на славу: наелись, навкусничались – и начались задушевные беседы. И никого уже не смущало, кто в каком обличье сидит.
– Я так трапезничал лет этак сорок назад, – орудуя клювочисткой, говорил Соловей, – а так всё на бегу, всухомятку…
– Мясо было бесподобным, – присоединилась Сова. – Хорошими, правильными кусками нарезано.
– Да, посмотрел бы я на это хорошо нарезанное мясо без специй, – мурлыкнул Лёва, облизываясь.
– Да все молодцы, – благодушествовал наетый Отрывкин, – даже панна-котта получилась супер.
– О, мне тоже понравилась, – встряла Сова, – нежная и вкусная.
Посуда отправилась в посудомойку уже сама, а теплая компания пошла к камину. Расставили кресла, расстелили половик. Устроились как кому удобнее. Камин, конечно, уже горел.
И тут Отрывкин вспомнил о своей научной статье, и глаза его покрылись поволокой – то ли от сытости, то ли еще от чего.