Нельзя сказать, что он никогда не получал отказа от женщин. Строптивых красавиц в его практике встречалось достаточно много и далеко не каждую удавалось укротить. Но здесь было другое. Больше всего мужчину удивила собственная реакция на отказ. Он не ринулся в бой, как делал это раньше, не включил обольстителя. Он просто смирился, осознавая, что ничтожно слаб перед той преградой, которую возвела вокруг себя Адалин.
Он коротко постучал. Лидия открыла дверь, слегка приподняла брови от неожиданности, затем огляделась, убедившись, что свидетелей нет и поманила мужчину в дом. Генерал никогда не умел долго грустить.
Джон Коул к своим двадцати пяти годам неплохо научился справляться с эмоциями. Его очень трудно было вывести из себя. Во многом это объяснялось потребностью в выживании при сосуществовании с чрезмерно вспыльчивым отцом. Они с главой семейства были не похожи, но в то же время дополняли друг друга. Отец обладал твёрдым характером и во всех смыслах умел заполнить собой пространство. С ним предпочитали не спорить и убеждать он умел с невероятной ловкостью.
Коул-старший обожал женщин, не скупился на широкие жесты ради очередной крутобёдрой красотки. Если он оказывался на какой-нибудь пирушке, то отдыхал так, будто, живет последний день. Сын не был таким. Почти сразу, как только мальчик научился выстраивать в голове причинно-следственные связи, он понял, что, если не весь мир, то значительная его часть крутится вокруг отца, а потому, каким бы прохвостом тот ни был, с ним придётся поддерживать отношения. В семье парню не предоставляли выбора. Он – единственный из пятерых детей семейства Коул – дожил до подросткового возраста и благополучно перемахнул этот рубеж, после чего решено было посвящать юного наследника в семейные дела. Джон быстро всё схватывал, и отец в тайне радовался тому, что зачастую даже не приходилось ничего объяснять – сын, как будто, угадывал его мысли. Он часто держал в голове формулу «А как бы поступил отец» и действовал по ней, хотя в последнее время всё чаще норовил изменить мир к лучшему, не забывая при этом, что папа неотрывно следит за ним.
Джон не имел фамильной склонности к обогащению, роскоши и земным удовольствиям. Он, конечно, бывал в борделях – отец периодически включал посещение злачных мест в программу воспитания кровинушки – но только потому, что этого от него требовали. Каждый раз после возвращения домой с очередной попойки он некоторое время приходил в себя и старался не пересекаться с отцом. Своё удовольствие Джон находил в других вещах. Молодой человек предпочитал уединение на лоне природы. К счастью, глава гильдии озаботился тем, чтобы во внутреннем дворе его роскошного особняка возвели цветущий сад на радость публике. Сам глава семейства был к растительности равнодушен. Джон любил забрести вглубь замысловатого лабиринта из кустов шиповника и проводить там свободное время наедине со своими мыслями. Частенько он брал с собой бумагу с карандашом и наскоро зарисовывал то, что видел перед собой или что-то, что вдохновило его и сильно врезалось в память. За годы у него накопилась обширная папка из тех работ, которые он в порыве самокритики не сжёг в камине и если бы их увидел какой-нибудь знаток из мира искусства, то наверняка бы высоко оценил.