– «Гектор, Гектор», – как один ревела толпа, – «Гектор, Гектор», – Гектор, улыбнувшись, поднял правую руку в знак благодарности. Ответом был ему повторный рев толпы.
Приам снова поднял руку, шум толпы затих, и он вопросительно воззрился на Антона. Тот, казалось, растерялся.
– Это мой друг, Антон Коняхин, – провозгласил маг Авалор, отделившись от толпы и шагая в сторону Антона.
– О, так этой мой друг жрец-прорицатель Авалор из оракула в Дельфах, – обрадовался Приам, – Приветствую тебя! Как там почтенная Пифия? О нас, что-то говорит, – поинтересовался он, при слове «Нас» обведя рукой всю Трою.
– И я тебя приветствую, царь Приам, – ответствовал Авалор, – Что до почтенной Пифии, все у нее, слава богам, хорошо, бодрствует, и пророчествует, – многозначительно восклицал маг, и, повысив голос, продолжил – и Вас, жители Трои, ждет прекрасное будущее, и Великая Слава! – толпа взорвалась бурным ликованием, и когда она утихла, маг добавил, – и в этом вам поможет, он, – пальцем он указал на Антона. Повисло гнетущее молчание, Антон весь покрасневший как помидор стоял сбитый с толку, переводя взгляд с мага на народ, и обратно. А народ казалось, не знал, как реагировать на данное обстоятельство.
– Вот и прекрасно, – крикнул царь Приам, – и толпа взревела, – нам пригодятся такие воины, – одобрительно кивнул Приам, указывая на Антона. – И к тому же, мы не вручили призы сегодняшнему победителю, а именно, щит нашего лучшего кузнеца и дом, расположенный рядом с дворцом. – В это время из свиты царя выделились две девушки и направились к Антону. Одна несла черный щит, другая на подносе ключи, скорее всего от нового дома. – Ты, Антон, теперь наш сосед, – поздравьте нашего победителя, – и рев толпы слился в овациях и поздравлениях.
Царь же Приам встал с места и снова крикнул, – Веселись, народ Трои, а мне пора, – сказав это, он знаком позвал Авалора с Антоном с собой. Вместе они вошли во дворец. Шли они молча, впереди царь, за ним маг с Антоном, а за ними в свою очередь царевичи: Гектор и Парис. Замыкали процессию слуги.
Дворец был хорошо освещен, повсюду на стенах висели зажжённые масляные светильники. И что первым бросалось в глаза, так это то, что дворец отдавал большой пестротой, это, наверное, оттого, что на полу везде были расстелены шерстяные ковры немыслимых цветов. На стенах же вырисовывались рисунки богов и титанов какого-то местного художника. То могучий Зевс-громовержец, сидящий на троне Олимпа и грозно сверкающий глазами, или Аполлон, играющий на лире, а где-то завис в позе стрельца с натянутым серебряным луком. Был и Посейдон, повелевающий водным пространством, и Афродита, сидящая перед зеркалом и расчесывающая прекрасные локоны золотым гребнем. Пока Антон с раскрытым ртом рассматривал все это, он не заметил как они подошли и остановились у одних покоев. Войдя туда, он осмотрелся.