Лиена посмотрела на нее с восхищением и завистью одновременно.
– Я бы хотела быть как ты, госпожа… – тихо сказала она, поникая плечами.
– Ты хотела бы быть Дарительницей? – переспросила Отанга, все еще улыбаясь. – Серьезно? Но ты ведь знаешь, что право на причастность к нашей касте дается от рождения. Очень трудно стать Дарительницей, если это не твоя судьба. Да и очень многие осуждают наш путь.
– Я имела в виду не образ жизни, – потупив взор, ответила Лиена. – Я бы хотела быть такой сильной, умной и прекрасной, как ты, госпожа. Не сочти за дерзость…. Даже пустынный царь хочет тебя. Наверное, все властители мира хотели бы быть с тобой. Я бы все отдала, чтобы…
Отанга, внезапно шагнув к Лиене, притянула к себе и крепко обняла. Удивленная девушка сперва попыталась отстраниться, но затем порывисто прижалась к хозяйке всем телом и вдруг всхлипнула.
– Не мечтай о глупостях, дорогая, – сказала Отанга, выпуская ее. – Ты очень красива и притягательна, говорю тебе искренне. А царь или князь ничем не лучше простого воина или горожанина – если смотрит на тебя с восхищением и любовью.
– Ты так говоришь, потому что была и с теми и с другими, – упрямо возразила Лиена.
– Ну все, достаточно спорить, – Отанга слегка повысила голос, хотя ее взгляд смеялся. – Иди, отдай нужные распоряжения. И не беспокойте меня до ночи. Я сама приду в верхний зал.
– Как нам подготовить его? – спросила Лиена.
– В углах – чаши с горящим маслом. И постелите на постаменте шкуру горного гиганта.
– Слушаюсь, госпожа.
Лиена удалилась, а Отанга, оставшись одна, прошла в собственную спальню. Там в напольном канделябре горели свечи, стояла посреди покоя искусно убранная постель и светился закатным сиянием хрустальный оконный проем в потолке. Скинув тогу и оставшись обнаженной, Отанга подошла к громадному, во всю стену, кристальному зеркалу, что было укреплено позади кровати. Свечи освещали ее тело сзади, обрисовывая и подчеркивая линии фигуры, а отраженные в зеркале закатные лучи мягко подсвечивали кожу.
– Все властители мира… – прошептала Отанга, глядя на свое отражение. – Неужели правда?…
Она попыталась найти в своей внешности что-то неправильное, что-то лишнее или недостающее, какой-то изъян или неверную форму, способную испортить общее впечатление. Но все было безупречно. Пышные темные волосы спадали на плечи и спину, выделяя длинную шею и открывая идеально симметричную грудь, узкая талия и ровная упругость живота, чувственные линии бедер и стройные ноги… Крупные чуть раскосые глаза поблескивали в отраженном свете льдистой голубизной, прямой нос придавал лицу оттенок решимости и царственной гордости, изгиб полных губ мог с одинаковой силой выражать страсть и надменность, иронию или радость. Отанга была прекрасна, и возраст – уже не юный, но полный в накопленной жизненной силе – только подчеркивал ее красоту.