В тот день поручили вечернюю доставку на окраину, обычная посылка с каким-то хламом, который я нес совершенно бесцеремонно.
Сверившись с адресом квартиры, звоню в дверь, и тут передо мной появляется лицо, которое я совершенно не ожидал увидеть.
Никиту я запомнил надолго. Такая грандиозная потасовка на одной из квартир отлично врезалась в память. Сцепились тогда из-за его и моего отвратного поведения, чего можно было избежать. Но только ни он не собирался извиниться за решение высказаться о моем образе жизни и семье, ни я не захотел успокоиться.
Тогда, при разговоре, завязавшемся о моей семье, у меня молниеносно сорвало крышу.
В тот раз мы разгромили его квартиру, катаясь по полу и кидая друг друга в стеллажи, шкафы и прочую дребедень. Бились практически насмерть. Как итог – у Никиты сломанная рука и вывихнутая лодыжка, у меня же – месиво на лице и куча гематом. Не считая поломанной мебели и техники, которую мы зацепили.
После того случая мы не виделись, но от общих знакомых я слышал, как он обещал встретиться со мной и пробить мне голову.
И в тот самый вечер, на пресловутой окраине города, в одной из провонявших многоэтажек, я вижу лицо своего давнишнего приятеля по кулаку и вспоминаю переданные слова.
Нет, я не бросился на него. Нельзя же просто избивать людей, которые тебе насолили, это совершенно бестактно и грубо. Мы живем в приличном обществе двадцать первого века, мы не пещерные люди, уважаем права других и чтим их, как свои родные.
Тогда я молча вошел в коридор, бегло глянул в открытую дверь зала. Вспомнил прошлый бой. Парень поймал мой взгляд и сухо, с явным презрением бросил, что из-за меня, такого петуха, ему пришлось покупать новый диван и телевизор.
– В своего папашу, да? Тот тоже по пьяни крушит все? – склонив голову к плечу, Никита с вызывающей издевкой вытягивает губы в идиотскую улыбку.
Через секунду его нос встречается с острыми костяшками моего крепкого кулака. Через две – валится на пол, прямиком затылком на порожек между комнат. Через час едет в больницу, а спустя два месяца я понимаю, что уволен.
– Дурак, что тут скажешь. Сказать-то и нечего, и некому, – протягивает Вадик и выдыхает. – Ладно, хрен с ним. Уволили и уволили, – за время разговора мы уже убедились, что так и было. – Шабашек много, другим делом займешься. Кстати, – он отодвигается от стола и складывает руки на коленях, – грузчиком хочешь поработать? Объявлений масса, крепких парней тю-тю, – разводит руки в стороны и добавляет, что с моим телом можно пахать непомерно. – Ну, бегать тебя точно не заставят, одышка как у лошади.