Нет, здесь было хорошо. Мягко хлопнула дверь, отрезая путь назад. Света немного отрезвела. Хотела обернуться, посмотреть на Леона еще раз, улыбнуться, может быть, пожать плечами. Но не успела. Он подошел сзади и нежно прикоснулся к плечам. Легонько сжал их, вздохнул, напряженно втянул ноздрями аромат ее волос.
Света закрыла глаза. Наблюдала за каждым его движением, с нетерпение ждала его действий. Ей было сладко и страшно. От запретности происходящего, от необычности своих поступков, от их обоюдного желания переступить черту.
Можно было тешить себя мыслью, что еще ничего не решено, что уйти можно в любой момент, но девушка не хотела уходить.
Света повернулась лицом к Леону, и их взгляды встретились. Он нежно откинул волосы девушки за спину и медленно стал стягивать ее куртку. Схлынувшее было возбуждение снова стало нарастать. Ожидание, неизвестность и желание дурманили голову. Неужели она пойдет на это, неужели согласится?
Вместо ответа боязливым сомнениям Света помогла Леону снять его светло-коричневый плащ. Да, пойдет, да, согласится. В этом был смыл ее существования сейчас. Смысл в прикосновениях, в поцелуях, взглядах. Пальцы пробежались по его плечам, обрисовали ворот рубашки, нежно касаясь его шеи. Одно сбывшееся желание тут же породило другое, Свете немыслимо захотелось прикоснуться губами к его загорелой коже.
В ответ Леон ее поцеловал, обнял, прижал, завладел ее телом. Зарылся рукой в волосы, ласкал спину. Она задохнулась от нахлынувших чувств, подалась ему, обняла в ответ. Они сделали несколько неловких шагов по комнате, Леон не отрывал от нее своих губ. На пол упал Светин свитер и рубашка Леона, его кожа показалась ей обжигающе горячей.
Француз шептал что-то неразборчивое, покрывал маленькими поцелуями ее лицо. От них хотелось смеяться, и Света смеялась. Внезапно смех все упростил. Она получила достаточно поцелуев и объятий, и, не размыкая своих рук, девушка произнесла:
– Я хочу увидеть тебя еще.
Леон на мгновение замер, потом улыбнулся, потом прижался лбом к ее лбу. Поднял и накинул на Свету свою рубашку. В ней очаровательно пахло и было очень тепло. Не хотелось снимать, никогда-никогда, словно эквивалент его объятий.
– И я тебя, – прошептал француз.
Зазвонил телефон. Мужчина глянул мельком, помрачнел, но отвечать не стал. Звонок прервался.