Перед врачом предстала потерянная женщина, ей было тридцать три года, но на вид Сони можно дать больше. Не высокого роста, худощавая, лишённая жизненного смысла. Светлые её волосы собраны в «шишку». Заплаканные, красные глаза, когда-то имели серый цвет, сейчас же цвет был непонятный, то ли светло-серый, то ли бледно-голубой, как будто выцвели от слёз.
Осмотр врача, показал, что со здоровьем у Софьи Дмитриевны всё нормально, только ей нужна помощь психолога.
После обхода к ней в палату зашла медсестра.
– Софья Дмитриевна, к вам посетители, – стараясь улыбаться, предупредила она.
– Кто? – спросила больная.
– Сейчас увидите,– сказала представительница медработников, но сама не ушла, на всякий случай.
В палату зашли Данил, сын Софьи Дмитриевны и Лида Яковлева, её соседка.
– Мама,– бросился к ней Данил, – Слава Богу, ты жива,– плача, обнимал он маму.
Софья Дмитриевна слабо улыбнувшись, обняла сына.
– Даничка, как ты? Где и с кем ты сейчас находишься? – спросила она мальчика.
– Мам, я сейчас с тётей Лидой приехал и вообще я больше у них нахожусь. После похорон папы, я дома не могу один находиться. Скорей бы тебя выписали, мы бы с тобой в дом вернулись.
– Папу уже схоронили? – со слезами на глазах, спросила шёпотом Соня, обнимая сына.
– Да, Ивана Ивановича хоронило всё село,– вступила в разговор соседка Лида. – В селе ещё двух человек похоронили после этой аварии.
– Лидочка, кто занимался похоронами? – еле слышно спросила мама Данила.
– Соня,– Лида отвечала на вопрос Софьи Дмитриевны,– собрались все ваши одноклассники, всем руководили Елена Сергеевна Егорова, девять дней она тоже отвела.
– Спасибо ей надо будет сказать, поблагодарить,– решила Софья для себя.
– Ещё Елена Сергеевна сказала, что поможет с сорока днями, – рассказывала Лида Яковлева. – Она надеется, что вы к этому времени будете дома. За двадцать пять дней вас поди выпишут? – с надеждой в голосе, спросила соседка.
После возвращения домой, Софья попросила сына сходить с ней на кладбище и показать, где похоронили Ивана.
Кладбищенская тишина отличается от всего. В этой тишине присутствует покой и умиротворенность.
Софья Дмитриевна сидела на лавочке, возле почти свежей могилы мужа и тихо плакала. Слёзы текли ручьём, она их даже не вытирала, Данила сидел рядом.
– Ванечка, прости меня, спасая меня, ты погиб сам. Прости меня, что не хоронила тебя, я была в больнице,– плача, Соня за всё просила прощения у мужа.