– Суй в горло! – снова командует он.
– Зачем? – мне уже стыдно стоять перед ним почти голой.
– Суй говорю. Так, чтобы вырвало.
Я послушно сую не щетинистую сторону щётки себе в рот.
– Быстрей давай! – торопит меня дядя Лёша.
Я сую щётку глубже. Мне не хочется этого делать. Горло противно саднит, руки сопротивляются, но я снова сую щётку глубже и глубже себе в горло. Наконец, из меня вырывается поток рвоты, украшенной почерневшими хвойными иголками. Дядя Лёша направляет струю на рвоту, и она исчезает в круглой дырочке смыва.
– Всё! Я к матери, скажу, что ты пришла. Чисти зубы. Разговаривай с ней поменьше. Как получишь пиздюлей – ложись спать. Завтра поговорим.
Дядя Лёша оставляет меня одну. Сознание полностью возвращается, накрывая ужасностью происходящего. От стыда хочется рыдать, но сейчас не время. Я делаю воду погорячее, быстро чищу зубы и мою волосы шампунем.