Воскресенский никогда не испытывал к Алле кого-либо негатива и лишь одна её особенность, если можно так выразиться, вызывала в нем жгучее раздражение, и он ничего не мог с собой поделать. Дело в том, что Алле всегда всё нравилось. Какие бы спектакли не ставил театр, где она служит, ни разу в кулуарных разговорах от неё не прозвучало какой-либо резкой критики. С одной стороны, тут даже странно удивляться: завлит, говорящий дурно о спектаклях своего же театра ― это явная аномалия. Но как быть с восторженными рецензиями на спектакли своего же театра? На страницах Аллочки в соцсетях это уже давно стало доброй традицией. И надо было видеть, в какие яростные перепалки Алла вступала со всеми несогласными, с какой фанатичной преданностью защищала худрука Романовского, и как искусно и тонко нанослоем размазывала каждого, у кого хватало смелости сказать дурное слово в адрес главного режиссера или артиста. Тогда безобидная Аллочка реально превращалась в Аллу Геннадьевну на супертяжелом танке и проезжалась по всем несогласным.
Правда смелой Ильинская была только в интернете. В реальной же жизни, попадая в зону какой-либо дискуссии о спектаклях своего театра-кормильца, она спешила немедленно удалиться. Но иногда её задевало. Было достаточно всего пару резких фраз от местной блогерши в адрес спектакля Романовского или даже приглашенного режиссера, чтобы у Аллочки начинало скакать давление и приливать кровь к лицу. Если дискуссия становилась жарче, Ильинская могла и вовсе начинать хватать ртом воздух, видимо искренне удивляясь тому, как в театральном Севастополе может быть какое-либо ещё мнение кроме её собственного.
Её «идейные враги» объединялись в свои небольшие группки на страницах каких-нибудь пожилых городских активисток, не переваривающих творчество Романовского и давали там волю своей желчи. «О, смотрите, Пяточок опять покакала восторженной одой. Как всегда облизала своего Винни Краснова», «А она случайно не спит с Романовским?», «Да я вас умоляю, Романовский вообще не по этой теме», «Наша хрюшка опять в ударе!», «Тише, а то сейчас прибежит Аллочка-людоедка, поднимет тут вонь».
Такая нетерпимость Аллы к объективной критике и являлась для Арсения главным раздражающим фактором. То ли у человека была какая-то детская травма, то ли это просто свойство характера ― бросаться на амбразуру, защищая людей искусства, даже если они откровенно не блистали. Но чего добивалась Ильинская? Чтобы были одни хвалебные статьи? Арсений искренне этого не понимал. Неужели Алла не осознает, что всем вокруг затыкая рот, она таким образом себя выставляет не в самом лучшем свете?