У мамы девичья фамилия Комарова, Валентина Егоровна, до встречи с папой жила в семье, у которых фамилия Горбачевы. В той семье к ней не очень хорошо относились, не знаю, почему. Лида и Толя, мои двоюродные, с прохладцей относились к ней. Даже через тридцать лет, когда я приехал к ним в гости, на мои вопросы не отвечали. Что-то было, а что? После смерти их отца разругались насмерть из-за лодочного мотора. Я пытался их подружить, все-таки родня – нет, не получилось, так и остались врагами в одной деревне, а я не получил ответов на мои вопросы. Мама мне говорила: «Я потом тебе расскажу, маленький еще». У мамы было очень красивое, изящное колечко, она им очень дорожила. Надевала его на свой день рождения, говорила «подарок на день рождения», ей подарила ее мама. Я спрашивал, где оно, мама смотрела на меня – в глазах грусть и слезинки, «Потом, сынок, расскажу». Мама была сильная духом и властная женщина. В школе принимали в октябрята, меня – нет, по годам не подходил. Как я ужасно переживал, ведь я исполнял роль Сергея Тюленева>2 в школьном спектакле. И я недостоин? Мама ходила в школу и меня приняли. Как я был горд.
В школу я пошел на год раньше, ближе к окончанию первого класса.
Нам организовали встречу с героем войны, защитником Брестской крепости. Мальчик в двенадцать лет защищал свою страну, Брестскую крепость, боролся с немцами, попал в плен, выжил в лагере, освободили, но направили в Советский лагерь на Магадан – доказывать свою преданность и лояльность Родине.
Эта встреча была с помпой, под присмотром чекистов. Это был немногословный молодой человек, много повидавший. А осталась ли у него вера в то, чему нас воспитывают? Сейчас я понимаю чувства человека под многолетним присмотром палачей. В сорок первом драпали от немцев, бросали дедов, матерей, жен, детей, бежали, но зато потом громко во весь голос: «Вы остались под врагом, не сдохли, работали за пайку хлеба, чтобы жили дети», какие же они суки, мразь человеческая, защитнички. Хотя они тоже участники войны.
В 1958 году папу перевели на запад, опять кого-то учить. Так мы оказались в западной Украине, город НовоградВолынский. Там я услышал эту историю:
На границе стояла застава, пятьдесят шесть пограничников. В каком году после войны это произошло, не помню. Мужчины, женщины, дети окружили плотным кольцом заставу, обесточили связь и вырезали всех. Не стреляли, а резали с остервенением, злобой. А как узнали. На заставу ехала военфельдшер на новое место службы, подъезжая почувствовала что-то не то, бывшая фронтовичка. Издалека увидела эти изуверства, развернулась и – в ближайшую военную часть. До этого часто пропадали солдатики. Поднятая по тревоге военная часть танками три деревни сровняла с землей, никого не жалея, всех под корень. Потом военную часть расформировали и распределили по всей стране. На месте заставы в честь погибших пограничников поставили памятник, стелу высотой пятьдесят шесть метров. Стоит ли стела сейчас в этой бэндэровской стране, не знаю.