– Что ваш отец сказал по этому поводу?
– Сначала он был резко против. Он считал, что для женщин такое занятие неприлично: обследовать раздетых людей и все такое, однако мне удалось убедить его, раз уж мы созданы по подобию Божьему, что не может быть ничего дурного в том, чтобы обследовать человеческое тело.
– И он передумал?
– Не сразу. Но когда услышал, как мои друзья и родственники нападают на меня из-за этого, в нем взыграл темперамент. Он терпеть не мог, когда кто-то указывал мне, что я могу и чего не могу делать, поэтому и решил меня поддержать.
Улыбнувшись, Рэнсом подошел и встал рядом. На его недавно выбритых щеках лежала тень. Он осторожно забрал трость у нее из рук.
– Нам она больше не понадобится.
Гаррет кивнула. Пульс лихорадочно забился на запястьях, у горла, под коленками.
– Перчатки тоже снять? – Она попыталась говорить самым будничным тоном.
– Если хотите. – Положив трость на пол, Рэнсом повернулся к ней и мягко сказал: – Для вас это не составит труда. Вам это даже понравится. Через несколько минут я позволю вам швырнуть меня на пол.
Гаррет не выдержала и рассмеялась.
– Вы больше меня в два раза. Как мне это удастся?
– Я покажу, но начнем мы с самого простого. Вы помните, что я рассказывал о самом распространенном способе нападения на женщин?
– Их душат, нападая спереди.
– Верно. Обычно прижимая к стене. – Рэнсом осторожно взял ее за плечи и заставил шагнуть назад.
Гаррет почувствовала, как ее лопатки коснулись стены. Большие руки передвинулись ближе к горлу. У Рэнсома были такие сильные пальцы, что могли бы гнуть медные монеты. Ощущение тревоги побежало вниз по спине, и она замерла.
Рэнсом тут же отпустил ее, его брови озабоченно сошлись на переносице.
– Нет, – замотала головой Гаррет. – Я… со мной все в порядке. Это от того, что меня еще никто не брал за горло.
Его голос был мягок:
– Меня не надо бояться. Никогда!
– Конечно. – Она помолчала, прежде чем добавить с кривой улыбкой: – Когда я упомянула о вас отцу, он сказал, что вы были очень опасным человеком.
– Могу таким быть и сейчас.
Гаррет посмотрела на него свысока.
– Каждому мужчине нравится думать, что в его натуре сохранились остатки необузданности и непокорности.
– Вам ведь все известно о мужчинах, не так ли? – Его вопрос прозвучал почти как насмешка.
– Мистер Рэнсом, мужской пол перестал представлять для меня нечто таинственное после первого курса практической анатомии, который включал в себя вскрытие трупов.