– Он великолепен! – восхитилась она конем, поглаживая его длинную, твердую шею.
– А ему повезло, – усмехнулся я, – я уж, думал от тебя не дождаться комплимента.
– Я не такая черствая, – кивнула она, и добавила, – по крайней мере для лошадей.
Она все смотрела на меня своими чертовски красивыми, голубыми глазами, в которые я покорно загляделся.
– Ты же… понимаешь, что со мной такое не пройдет, – начала она с усмешкой возвращать меня в реальность.
На что я, непонимающе, качнул головой, подумав, что пропустил что-то, что она сказала перед этим.
– Эм… Ты, я, слова «ему повезло», и что-то в этом роде не действуют на мое расположение к человеку, – она покачала головой.
Может, она и такая стойкая, но навряд ли это будет мне являться проблемой. В туже минуту я понял, что не заметил, как стерлась грань, между первоначальным желанием обчистить ее, и искренней заинтересованностью, что так стала чужда для меня.
Грейс с легкостью залезла на лошадь, хоть я и сомневался, что в платье это возможно. И не став ждать меня, она уже направлялась вперед. Так и началась конная прогулка. Через время я смог догнать ее, и скакать на равной скорости, не замечая неприятные ощущения в копчике.
– А ты неплохо…
– …водишь конем для девушки из города. Я знаю, правда моя мать говорит, что я много уделяю этому времени, и сначала научилась бы манерам, – продолжает девушка, пока я перевожу дыхание.
– А она права, – запыхавшись произнес я, и она кинула на меня угрожающий взгляд.
– Я и не ожидала услышать ничего другого от тебя, – сказала она высокомерно, когда перегнала меня на коне.
– Не думал, что тебя можно задеть, – крикнул я ей в след, но все же пытаясь догнать, чтобы увидеть ее раздраженное милое лицо, со вздернутым кончиком носа; что доставило бы мне удовольствие, кажись оно еще наглее.
– Ты не сможешь меня задеть, – усмехнулась она.
Долгое время мы молчали, любовались видом бескрайних полей и лесов, чьи границы растворялись в наших глазах. Холмы, в гору которых мы поднимались, и будто бы заново встречали солнце. Переходили через ручьи, наслаждаясь мимолетной влагой. Все переливалось, из одной окраски в другую, нас ослепляли солнечные лучи, исходившие от зенитного солнца.
Она так красиво смотрелась… Казалась мне лесной нимфой, а я чувствовал себя одураченным влюбленным. Влюбленным? Нет, я не был влюблен, и эту мысль я гнал как можно дальше, так как в дальнейшие планы не могло входить ничего лишнего. Тем более как можно было подумать о влюбленности направленной на девушку, с которой разговоры держатся на пререканиях?