«В будущем мы будем так же высмеивать светскую жизнь, к которой я так лицемерно стремлюсь. Я буду рассказывать ей смешные истории о нелепых случаях у себя за чаепитием, что случились в ее отсутствие. Жить мы будем где-нибудь в огромном доме, к которому ей наверняка не привыкать… и устраивать встречи по выходным с будущими друзьями. В гостиной стояло бы пианино, на котором я бы умел безупречно играть, а на стенах висели бы картины, что отображали всю истину искусства. И будем вспоминать, как жили здесь и ходили по свободным вечерам на деревенские праздники» – надолго забивалось в мою голову, перед тем как я начинал злиться на все.
На себя, на нее, и на то, почему мы опять встретились? Ведь после одного вечера в дурмане я почти не думал о ней. После той ночи у костра, я ни с кем не виделся, не выходил из дома и продолжал пить, лишь бы не чувствовать, то трепещущее чувство в груди, что слишком быстро превращалось в камень, тянущий все больше меня на дно следующий бутылки.
Меня преследовала навязчивая мысль о том, чтобы узнавать больше и больше о Грейс. Меня удивляло ее остроумие и временами вспыльчивый нрав. Она не позволяла никому бесправно лезть ей в душу, но сама того не замечая, раз и навсегда поселилась в моей.
– Мы так и будем сидеть на этой крыше?
– Тебе не нравится? – спросил я ее.
– Нравится. Тут спокойно, и я первый раз провожаю закат на крыше разваливающейся конюшни с парнем не в костюме, – холодно смотря вдаль, без доли шутки сказала она.
– Не хочешь сыграть в одну игру?
– Джеймс, ты серьезно?
– Ты загадываешь предложение и произносишь первые буквы слов, в нем. А я попытаюсь отгадать, – объясняю я правила игры своего детства.
– Хорошо, – обдумала она. – «П»… «У»… «Д»…
– М… – промычал я, забыв, как это сложно на самом деле.
И после недолгих ошибочных ответов, она резко произнесла:
– Пошли уже домой!
– Грейс, мы не уйдем, пока я не отгадаю предложение, – сосредоточенный на игре, сказал я, на что она звонко рассмеялась.
Я понял почему, только когда был уже дома.
Посмотрев на недопитую бутыль, стоящую у изголовья кровати, я убрал ее как можно дальше. Но, пролежав без сна часа три, я поспешно вернул ее на место, поддавшись порыву ярости. И принял твердое решение, что быстро забылось в крепком, растворяющем ночном сне.
Глава 7