«Широкое применение одиночного заключения в тюрьмах в начале 19 – ого столетия хорошо известно, и его последствия для заключенных были подробно описаны в медицинских журналах того времени… Примеры включают отчет за 1854 год главного врача тюрьмы г. Галле, Германия, который наблюдал среди содержавшихся в изоляции заключенных то, что он назвал «тюремным психозом», и пришел к заключению, что «длительная полная изоляция имеет очень вредные последствия для тела и души, по всей видимости, предрасполагает к галлюцинациям» и поэтому должна быть немедленно прекращена. В отчете за 1863 год сообщается о ярких галлюцинациях, бреде, чувстве страха и психомоторном возбуждении, отмечавшихся у 84 заключенных, страдавших оттого, что его авторы назвали «психозом одиночного заключения»…
Аналогичные результаты наблюдений были получены в Англии, где в 1850 году, например, 32 из каждых 1000 заключенных должны были быть переведены из одиночных камер в тюрьме Пентонвилла вследствие умопомешательства, по сравнению с 5,8 заключенными на 1000 в тюрьмах, не практиковавших одиночное заключение. В США «Общество тюремной дисциплины» в Бостоне, которое принимало участие в разработке «раздельной» или «пенсильванской» системы одиночного заключения, уже в 1839 году сообщало о серьезных психических проблемах среди содержавшихся в одиночных камерах заключенных, включая галлюцинации и слабоумие (приводится у Scharff – Smith, 2004). …Осознание того, что одиночное заключение вместо предназначавшейся ему роли средства «излечения от недуга преступности» приводило к развитию у заключенных психических заболеваний, стало одной из главных причин демонтажа к концу 19 – ого столетия в Европе и Северной Америке тюрем изолированного содержания заключенных.15
Одно из самых тягостных состояний, приводящих к психическим нарушениям в условиях одиночного тюремного заключения – это безделие, скука, монотонность.
По словам одного из заключенных: «Скука – главный враг. Сенсорная депривация – образ жизни. Заняться просто нечем. Запритесь в одиночестве в своей ванной комнате, не имея никаких личных вещей, и попробуйте представить себе годы такого существования, неделя за неделей. Это начинает вас медленно разрушать, психически и физически…».
…«Вы сидите в одиночке, томясь от ничтожности, не только вашей собственной, но ничтожности общества, других людей, мира. Летаргия месяцев, которые складываются в годы пребывания в камере в полном одиночестве, подобно плющу обвивает каждое физическое действие живого организма и медленно удушает его; ужасный распад действительно ничтожного существования. Вы больше не делаете отжимания от пола или другие физические упражнения в своей маленькой камере; вы больше не ходите по камере (четыре шага вперед, четыре – назад). Вы больше не мастурбируете; вы не можете вызвать в воображении никаких эротических образов… Время в камере опускается как крышка на гроб, в котором вы лежите, и смотрите на нее, как она медленно над вами закрывается… Одиночное заключение в тюрьме способно изменить онтологические свойства камня (Abbott 1982:44–45)»