– Ты, чё, в натуре, исповедовался? Всё ему рассказал? Он же вложить тебя мог! Попы на ментов сто процентов работают, – встрепенулся Татарин.
–Дурак ты, Татарин, не положено священнику закладывать. Ты знаешь, сколько дерьма он выслушивает от людей? И за всех должен молиться, молиться за чужие грехи.
–Так рассказал? – пристал Татарин.
– Всё не смог. Про дела наши не смог. Рот будто склеивался. Хотя нужно было бы сказать – легче бы стало на сердце.
– Типа чистосердечное признание облегчает вину преступника, – сказал Сахалин, и они с Татарином рассмеялись.
– Чего смешного-то? – разозлился Сохатый. – Чего стебётесь? Это пока всё у нас в порядке весело. Но так всегда не будет. Батюшка нам в монастыре одно твердил: день к вечеру хорош. Понимаете? Вот станут нам сниться клиенты наши, что тогда?
– День к вечеру хорош, если в «лопатнике» деньжата шуршат, – хохотнул Татарин, – чё это нам сниться должны лошки всякие?
–Дубина ты, – нахмурился Сохатый.
– Слушай, Сохатый, вечно у тебя, как хорошей травы подкуришь, «гонки» начинаются про совесть и моральный кодекс строителя коммунизма. Я лично сплю спокойно. И не такое народ сейчас. делает. Народ вообще изгаляется сейчас друг перед другом, кто пострашней чего сотворит. А я никого не убил пока. Хотя могу, если прижопят. Но я не маньяк, ни пидор, ни педофил, ни депутат, не сатанист, с матерью своей не сплю, – сказал Сахалин.
Сохатый будто не услышал этого возражения Сахалина, он опять заговорил, глядя немигающим взглядом в окно:
– Я объясню популярно. Батюшки Иоанн всегда всё с намёком говорил, чтоб думать начинали. Как-то про святого Петра рассказывал. Помните, мы фильм. смотрели на Рождество. про Иисуса? Когда они сидели за столом Иисус Петру сказал, что тот его предаст. Типа, не успеет петух два раза прокричать, как он отречётся от него. Тот обиделся, мол, никогда этого не будет, но когда стали допрашивать его жиды, в натуре, в отказ ушёл, зассал, сказал, что знать не знает Иисуса. Так батюшка мне рассказал, что этот Пётр после того, как Иисуса распяли, не спал до конца своих дней, потому что его петух всегда будил, напоминал ему о его подлянке. Вот. . . как бы нас не стали наши клиенты будить… меня и сейчас иногда будят…
– В натуре, что ли петух орал? – спросил Татарин.
– В арматуре. Ты совсем туповатым, братан, не прикидывайся.