Среди яркого света комнатных ламп, среди плотно задернутых светлых штор, среди мутных окон небольшой комнаты в такой же небольшой съёмной квартирке Дени мучало одно-единственное жгучее желание: стереть путанные диктофонные записи из недавней поездки к чертям собачьим.
Но – нельзя. Это ее первое крупное задание с самого трудоустройства. Первая командировка. И – первый разворот.
Она просто обязана дописать. И доказать уже своей критичной матери, что может и умеет жить сама. Без помощи и подачек со стороны богатенькой саркастичной вдовушки, с которой по какой-то вселенской ошибке они оказались повязаны общей кровью.
И вообще – у нее в сопроводительном листе указан исторический очерк. А она тут – теорию заговоров создает.
Надо взять себя в руки, написать, что задали – и забыть уже про эту чертовщину. В конце концов, третий час пополуночи. А ей было показано после операции соблюдать режим и спать по ночам.
Спать, ага.
Девушка зябко поежилась, с подозрением косясь на шелестящие тени в портьерных складках. С самого возвращения из зловещего отеля её мучала бессонница, но позвонить своему лечащему врачу, строго-настрого наказавшему пациентке при выписке бить в колокола, чуть что не так, Дениз не решалась.
Что нейрохирург, что терапевт… да что уж там, все отделение неврологии прекрасного сверкающего госпиталя в центре штата Массачусетс плясало под дудку миссис Дебры Джонс. Которая очень щедро жертвовала средства для тех, кто освободил её от бремени в лице больной доченьки…
Так, хватит. Исторический очерк от лица очевидца к кануну Хэллоуина. Написать, подать на редактуру за две недели до публикации – и её ждет блистательная карьера журналистки. Никак иначе.
Да, та женщина, так напугавшая Дени, скорее всего, не в своем уме, и вообще – в здании отеля творятся странные, необъяснимые вещи. Но её, Дени, всё это не касается.
Выкрутив до отказа ручку на стареньком радиоприемнике, оставшемся ей от прежнего квартиросъемщика, девушка решительно водрузила очки обратно на нос и агрессивно открыла поисковик.
Если она не может записать свои впечатления, если они несостоятельны и бездоказательны, в таком случае, ей помогут старые газетные архивы. А они теперь есть в оцифрованном варианте даже у такой захудалой околосалемской деревушки. Двадцать первый век на дворе, как никак.