У нас в булочной продают всякие баранки, но я люблю с маком. И сушки люблю. Бабушка мне иногда покупает, с получки. Я их только разламывать не умею, как папа. Он берет сушку в руку и – раз. Открывает кулак, а на ладони у него появляется четыре кусочка. Пожалуйста. Бери каждый в рот и хрусти на здоровье.
– Мам, дай мне изюмчику.
Мама пододвигает ко мне блюдце с изюмом. Я подставляю ладони. Мама берет щепотку, и ее пальцы касаются самой середины моей ладошки. И я тут же зажимаю кулак.
Осторожно кладу изюминки на стул. Их мало. Всего пять. Втыкаю одну в баранку, другую беру в рот. Одну в баранку. Другую – в рот. Одну в баранку, а больше нет.
– Мам, дай еще, а то кончились.
– Мне на печенье не хватит.
Баранка с тремя изюминами получилась некрасивой. Выковыриваю одну изюмину и – в рот. Так будет лучше.
– Готово, – говорю я и протягиваю баранку маме.
– Ой, Венечка, грязь-то какая, – удивляется мама, но баранку отлепляет от моей ладони.
Не такая уж она и грязная. Всего-то чуть-чуть. Мама кладет ее на сковородку и гонит меня:
– Иди в комнату, поиграй.
А какая может быть игра, если скоро спечется моя баранка. Я хожу по кухне и всем попадаю под ноги.
Мария Владимировна, наша соседка, тоже что-то готовит на своем столе. На праздник к ней всегда приезжает ее дочь Ирина. Соседка режет зеленый лук. Ножик стучит по доске и быстро движется вверх-вниз, вверх-вниз. Она отделяет одно зеленое перышко и протягивает его мне.
– На, – говорит Мария Владимировна, – пожуй. Очень полезно, чтобы зубы были крепкими.
– Не, я не хочу, – испуганно отхожу я подальше от стола.
Лук горький и жжет язык. Я его не люблю, хотя все взрослые уговаривают есть лук, чтобы не было цинги. Я не ем лук, но у меня пока цинги нет.
Забираюсь коленками на стул и, облокотившись на спинку, смотрю, как мама лепит пирожки с повидлом.
– Мам, можно ложку облизать?
– Ты еще здесь? – оборачивается мама. – Ну-ка, марш из кухни, – и добавляет, – не волнуйся, когда будет готова твоя баранка, я позову тебя.
Приходится уходить. Я шагаю по коридору. У нас хороший коридор. Длинный. Можно даже на велосипеде ездить, когда соседей нет дома.
Я подхожу к телефону. Он висит на стене и, если забраться на сундук Анны Ефремовны, это наша вторая соседка, то и тянуться не нужно. Телефон – это такая черная коробка, из нее сбоку торчит блестящий крючок, на котором висит телефонная трубка. Если трубку снять с крючка, она начинает гудеть. А спереди на коробке дырявое железное колесико, а в каждой дырочке цифра. Если засунуть палец в дырочку, то колесико можно покрутить, и тогда трубка перестает гудеть.