– Чего удумала, девка? – обеспокоенно покосилась на нее женщина.
– Переезжаем мы с батюшкой, кошку брать не велел. А как я Царапку с котятами брошу? Зима впереди. Померзнут, – умоляюще смотрела на Матрену девушка, понимая, что тетка – ее единственная надежда. Не было между ними прежде мира да понимания, одни лишь упреки да одергивания, но котят к Проси точно не понесешь.
– А ревела чего? – разглядывала распухшее от слез лицо женщина. – Не Митяй случаем обидел?
– Нет, что вы. Это я так. Котят жалко, – соврала, не моргнув глазом, Дарьяна.
Матрена силилась понять, отчего девушка бежит, почему дом и работу оставляет? Но спросить напрямую не решалась.
“Девка взрослая, поди, сама разберется, а я вон своими учениями вечно все хуже делаю. Сплошная ругань у нас. Чего у нее могло случиться? Любимый другой напиток поднес? Недельку помотается, а там и обратно придет.”
– Оставляй. Присмотрю за твоим выводком, – согласилась женщина. – Сборы когда?
– На рассвете.
“Ну хоть не на ночь глядя. До утра одумается.”
– Вы Баяну спасибо передайте. За еду и одежу.
Матрена утвердительно кивнула и поспешно отвернулась, чтобы девушка не заметила навернувшиеся на глаза слезы.
“Привязалась к негоднице. Веселая, работящая. Хвостом не крутит, за зря не перечит. А что она Дарьянку все время попрекает, так-то ж любя. Малость воспитывает. Мамки то нет. А утречком она к ней еще сходит, глядишь, да отговорит.”
– Погоди, не убегай, – скрылась в соседней комнате Матрена.
Женщина вернулась со свертком еще теплых пирожков.
– Иди, пока отец не хватился, – выпроводила девушку кухарка.
Знала она, что никакого отца нет, слезы свои показывать не хотела.
– За котят них не переживай. Сберегу.
Со двора Дарьяна крикнула слова благодарности, не зная, услышала их женщина или нет, и побежала в лес.
Глава 4. Одному ворог, другому дружок
Ветер-ворчун треплет калитку,
За печью в углу тихо скребется.
Коль замолчит – это к убытку.
Шуми, старожил, глядишь, обойдется.
Уходить, убегать, улетать так стремительно, точно никогда и не было, нужно было этой же ночью, пока новость не достигла всех дворов, и за девушкой не пришли с топорами и вилами. Огромная пустая дыра образовалась в груди. Она разрывала на части, сочилась тревогой и страхом.
Дарьяна обрядилась в шерстяные штаны, две длинные, потоньше да потолще рубахи и выцветшую фуфайку. В узел поместились сменное белье и запасные штаны. Остальное место заняли склянки и мешочки со снадобьями, что трудно отыскать и сложно приготовить.