Может потому, что капониры – это не просто подземные сооружения для ведения боя, – капониры это отдельный, совершенно автономный мир. При всём при том, что объективно говоря, ничего особенно выдающегося там нет. Всего лишь относительно небольшая, довольно холмистая территория, обильно поросшая густой растительностью с кое-где встречающимися бетонированными лазами, – собственно, они-то и есть капониры – которые из-за буйства травы, даже не всегда удаётся разглядеть.
И ещё растут там во множестве, причём, как бог на душу положит, яблоневые деревья… Вот, в сущности, и все капониры. Но поди ж ты, тянуло их туда неумолимо, можно даже сказать со страшной силой.
Что это было? Отсутствие альтернативы? Или действительно там было нечто особенное, что манило и притягивало? А может Лерка с братом, просто, что называется, совпали с этим местом в каком-то ментальном смысле? Ведь других людей они встречали там нечасто. Кто знает…
Лерка и Андрюшка ходили туда довольно часто. Что они там делали? Как и у других детей, у них этот процесс именовался довольно просто: гуляли.
А заодно слушали почти нескончаемое пение птиц, ловили бабочек и разноцветных гусениц. Лерка таскала домой в стеклянной банке головастиков, пытаясь поэтапно отследить весь процесс превращения шустрого и странного существа в пучеглазого лягушонка.
Забирались на самый высокий стог сена, который заготавливали местные мужики из ближайшего села и мечтали. И ещё говорили, делились планами по поводу того, что будут делать, когда покинут это место. И смеялись… Боже, как же они смеялись тогда… До коликов в животе, до слёз, – беззаботно, неудержимо, взахлёб…
Удивительно, потому что, как уже было сказано, Лерка с Андреем в детстве были не так, чтобы уж очень дружны. Характеры у обоих, ни приведи господи, да и разница в возрасте, что ни говори, давала себя знать. Поэтому бывало всякое. И споры до хрипоты, и яростные ссоры с оскорблениями и даже драки до первой крови. Но вот ведь странное дело, в капонирах они не ссорились никогда.
Возможно, сама атмосфера местности этому способствовала.
С правой стороны от капонир, находящихся на некотором возвышении, убегает вниз лимонно-салатное, рапсовое поле, а с левой – дышит и волнуется кукурузное море.
Капониры даже в бытность существования этой воинской части не использовались по их прямому назначению. Это было что угодно: альпийский луг, яблоневый сад, затерянный мир, – одна из любимейших Леркиных книг детства, – однако мир не Конан Дойла, а их собственный, неповторимый и таинственный.