Я проглотила ком в горле и замолчала. Понимала, мама будет ждать моего ответа и не продолжит, пока я не скажу.
– Не знаю, – буркнула я, лишь бы это скорее закончилось.
– Ты думаешь, я тебя ненавижу, но я всего лишь хочу, чтобы ты не сливала свою жизнь в унитаз, потому что этого хочет любая мать.
Все тело обожгло изнутри, и я сказала:
– Я знаю, что вы меня не хотели и поженились только по залету.
Мама замерла, но в лице не изменилась. Потом пожала плечами.
– Я решила, что тебе не надо об этом знать. Но кто-то, видимо, думает по-другому.
– Теперь я хотя бы понимаю, что к чему.
– Что случилось, то случилось.
Я сжала челюсти и посмотрела в сторону, пытаясь сдержать слезы. Слышать о своей жизни, как о чем-то просто «случившемся», – невыносимо.
– Я не знаю, как ты будешь дальше, – сказала мама, – если продолжишь так жить, сопьешься вместе со своим папашей и кучкой его рокерских выродков.
– Я на реабилитации, как ты и хотела, что еще надо? – тихо спросила я.
– Это не реабилитация, это каникулы в Майами. Полное здание таких же избалованных мажоров, как и ты, которых все жалеют и облизывают. Нахождение здесь тебе не поможет.
Мне хотелось уйти, но я не могла. Мне хотелось послать ее, но я не могла. Мне хотелось не обращать внимание на ее слова, но и это я не могла. Только сложила руки на груди и посмотрела на нее со всей злостью, что была во мне.
Лицо мамы осталось безэмоционально, но я привыкла. Она облокотилась на спинку стула и вздохнула.
– Ты безнадежна, и я пытаюсь хоть что-то с тобой сделать. Всю жизнь пытаюсь, но ты воспринимаешь это как издевательства.
Я закусила губу, а мама скрестила руки на груди и продолжила:
– Вы с отцом сделали из меня самого худшего злодея на свете. И, как обычно, у вас во всем виновата я.
– Ты… – я запнулась, потому что не могла понять, что из огромного вороха мыслей хочу сказать. Мама перебила меня:
– Я всегда хотела сделать из тебя нормального человека. Если бы не твой отец и его влияние на тебя, у меня бы получилось. И, может, тогда ты бы не сидела сейчас здесь и не тратила полгода своей жизни, просто чтобы перестать быть животным.
Я почувствовала злость таких масштабов, что мир вокруг схлопнулся и перестал существовать. Кроме меня, матери и этой злости больше ничего не осталось.
Она еще что-то говорила, но я не слышала. Немного совладав с собой, я сказала: