Пурпурный туман медленно растекался над морем; скалы потемнели; лес тоже окутался мраком.
Внезапно небо над головой вспыхнуло прощальным заревом – и мир снова просиял.
Облака один за другим впитывали розовый отсвет; скалы раскрасились этим удивительным оттенком; болота и пастбища, вереск и лес горели и трепетали нежным румянцем. Порозовели белоснежные крылья чаек, круживших над песчаной косой; морские крачки скользили по глади медленной реки, пронизанной до безмятежных глубин теплыми отблесками облаков. Защебетали птицы, уже задремавшие было в кустах живой изгороди, а вдалеке, на мелководье, сверкнул серебристым боком лосось.
Нескончаемый рокот океана только подчеркивал тишину. Я сидел неподвижно, затаив дыхание, словно слушатель, внимающий первым глухим раскатам орга́на. Внезапно покой разорвал чистый свист соловья, и первый лунный луч посеребрил пустыню вод, затянутых туманом.
Я поднял голову. Лис стояла в саду, прямо передо мной.
Мы поцеловались, взялись за руки и стали прохаживаться по усыпанным гравием дорожкам, глядя, как лунные лучи искрятся на песчаной косе, а полоса прибоя отступает все дальше и дальше. Широкие клумбы белых гвоздик дрожали от белых мотыльков, порхающих над ними целой стаей; октябрьские розы благоухали, наполняя соленый ветер тонкой сладостью.
– Милая, – сказал я, – где Ивонна? Она пообещала, что будет с нами на Рождество?
– Да, Дик, она сегодня подвезла меня домой из Плугара. Шлет тебе свою любовь. Я не ревную. Как успехи на охоте?
– Заяц и четыре куропатки. Они в оружейной. Я сказал Катрин, чтобы не трогала их, пока ты не посмотришь.
Думаю, я отдавал себе отчет, что Лис не очень-то интересны ружья и дичь, но она всегда делала вид, что ей это нравится, и насмешливо отрицала, будто проявляет интерес только ради меня, а не из чистой любви к охоте. Вот и сейчас она потащила меня осмотреть добычу, пусть и довольно скудную, сделала мне приятные комплименты и тихонько вскрикнула от восторга и жалости, когда я вытащил из сумки за уши огромного зайца.
– Он больше не будет есть наш латук, – сказал я, пытаясь оправдать убийство.
– Бедненький зайчик… но какая красота! Дик, ты ведь замечательно стреляешь, правда?
Я уклонился от ответа и достал куропатку.
– Бедняжки! – прошептала Лис. – Жалко их… не правда ли, Дик? Но ты такой молодец…