– Давай на второй этаж, к близняшкам. Там же вроде была свободна кровать, – проговорила она. – Потом, если будет нужно, переселим.
Добрая женщина только кивнула, взяла Кристину за тоненькие пальчики и вывела из кабинета. Её ладонь по сравнению с рукой Матери была тёплой и мягкой, немного шелушившейся от частого контакта с водой, но всё же приятной.
Девочка, оказавшись в незнакомом месте, не озиралась и смотрела себе под ноги, стараясь не встречаться взглядом с проходящими мимо взрослыми и детьми, которые здоровались с Доброй женщиной. Она боялась почувствовать их боль и вызвать подозрения у её новой покровительницы, которая шла спокойно, не раздражаясь оттого, что Кристина слишком медлительна и неуклюжа. Добрая женщина ни о чём её не расспрашивала и не начинала глупых бессмысленных бесед, которые с ней всегда пытались вести взрослые.
Они остановились у обшарпанной двери с номером четырнадцать, покрытым облупившейся синей краской. Добрая вошла в комнату и поставила сумку рядом со старой кроватью с такими страшными растянутыми пружинами, в которых не хватало больше, чем присутствовало. В комнате было пусто и тихо, а ещё жутко захламлено разными вещами, водружёнными на всех горизонтальных поверхностях. Пахло заплесневелыми корками хлеба и сырым сквозняком. Но Кристине понравилось. Здесь у неё будет своё место.
– Девочки на занятиях в группе, ты с ними познакомишься немного позже. Вот твоя тумбочка. Сюда мы с тобой сложим вещи, которые ты принесла. А сейчас мне нужно сходить и сказать, чтобы тебе принесли матрас и бельё. Сможешь посидеть тут немножко одна? Не испугаешься?
Кристина кивнула и улыбнулась. Ей так хотелось как-то отблагодарить Добрую, что она не удержалась.
– Знаете, – сказала Кристина. – Дедушка, которого вы так не любите и который доставляет много-много проблем, совсем скоро умрёт. И вам больше не придётся заботиться о нём. А тот документ у него свёрнут, и лежит в тёплом ботинке в диване, на котором он спит. Только вы не читайте его, а то расстроитесь.
Сказав это, Кристина наблюдала, как улыбка сползает с лица Доброй, а зрачки недоверчиво сужаются.
– Не шути так малышка, – сказала она и оставила её в комнате.
В тот момент Кристина поняла, что опять создала проблемы, открыв рот. На этот раз она снова что-то испортила. С тех пор многое изменилось, но Доброй она ту женщину больше никогда не называла даже про себя.