– Сучонок, еще одно слово, и я вырву твой поганый язык! – схватился мужчина голыми руками за раскаленные металлические щипцы.
Вслед за этим он глухо закричал и выронил «Орудие Труда».
Как и множество других, они всегда находились под боком. Для поддержания нужной температуры металла рядом со столом располагалась небольшая каменная печка с открытым огнем. Закинув туда пару кусков угля – жара хватало на всю ночь.
– Так тебе и надо, – теряя сознание, прошептал Узник.
Он и рад всласть насладится «маленькой местью», но был слишком слаб.
Не стерпев, Садист хватает правое ухо Узника. Затем с силой вырывает серьгу вместе с «мясом». Еще мгновение и несчастный окончательно теряет связь с реальностью.
– Ну, уж нет! От меня тебе так просто не уйти! – зарычал Палач и хотел привести его в чувства, окатив тухлой жижей из ведра, что стояло неподалеку.
Оно служило ночным горшком, когда тот «ночевал на работе». Как будто мало было Пленникам находится по уши в дерьме и крови, так еще этот вымесок тешился, заставляя их «купаться» в отходах. Кроме того, на протяжении всех «забав» им не давали воды, что делало заточение здесь еще более невыносимым.
В самый последний момент, внимание Капитана привлек второй Пленник, начинающий понемногу приходить в себя. По сравнению с крепышом, тот был совсем слаб. Жизнь в нем еле теплилась. Сил, хватало лишь чтобы надрывно хрипло дышать. Держать голову и открыть глаза он был не способен.
С первого взгляда складывалось впечатление, что поседевший раньше времени паренек стал для Палача забавной Игрушкой «№1». Каждый кусочек тела являли из себя одну сплошную гематому. Всюду зияли кровоточащие раны и еще не зарубцевавшиеся бесчисленные шрамы. Волосы на голове вымазаны в дерьме, и выдраны клочьями. На шее виднелись следы удушья. Руки от плеч до запястья – в следах ожогов. Пальцы вывихнуты в разные стороны. Грудь и спина истерзана ударами кнута. Сухие словно щепка обнаженные по пояс ноги покрыты многочисленными следами побоев тупыми предметами. Пальцы стоп механически удлинены. Ногти частично выдраны с корнем. Пятки и локти покрыты обуглившейся плотью.
Окажись здесь зеркало, несчастный, будь он в силах – увидев своё отражение, помер от страха и ужаса. Но даже на столь «счастливый» исход мучений он не мог надеяться.