Когда воронка переполнилась, Бездушный Ублюдок поднес к краю небольшой фитиль. Огонь мог спалить насекомых за считанные мгновения. Поэтому он лишь немного «подогрел почву». Почувствовав «панический страх», «труженики тыла» ускорились.
– А-а-а-а-а-а-а-а! – завопил Мученик, когда страдания стали настолько невыносимыми, что затмили все остальные чувства.
Отныне парень не мог более думать ни о чем, как о боли, рвущей и грызущей на части плоть. Она была настолько нестерпимой, что ни одно живое существо не способно было перетерпеть её. Даже почти лишенный сил, с затуманенным рассудком, Узник не мог потерять сознание. Каждая секунда подобной Жизни причиняла ему столько боли, что хотелось наложить на себя руки и как можно скорее.
Вскоре ему в голову ударяет «здравая мысль», как завершить свои страдания. Задрав голову повыше, он принялся захлебываться в крови. Желая как можно скорее «утонуть», он более не откашливался и позволил жидкости войти в легкие.
– А-ну, смей! – кинулся к нему Садист и пальцами достал язык, что готовился наглухо закупорить от воздуха горло. – Умирать не разрешено!
За пару мгновений искусный «лекарь» привел «Игрушку» в чувства. Для предотвращения рецидива ему пришлось вернуть стол в горизонтальное положение. К тому времени остатки насекомых покинули пределы воронки.
– Не бойся – это тебя не убьет, – прорычал Палач, запихивая в кровоточащую щель кляп, чтобы «гости» не уползли раньше времени. – Вот попей тухлой водицы. Это вызовет расстройство пищеварения, и желчь из желудка за пару часов достигнет прямой кишки. После ты снова будешь «жив и здоров».
Подобная «забота» могла показаться странной, особенно после всех стараний Тирана замучить Узника. Но ему в голову ударили напутственные слова.
«Пленники обязательно должны быть живыми, когда в Замок вернется Хозяйка».
Боясь за свою шкуру, Капитан был вынужден пойти на попятную. Хотя у него оставалось еще несколько часов для созерцания своего «творения».
Окончательно лишившись сил, несчастный потерял сознание. Находясь на грани между жизнью и смертью, он по-прежнему ощущал «стальные челюсти» насекомых. Лишившись «пути для отступления», им ничего не оставалось, как следовать «инстинкту».
То и дело Пленник вздрагивал в страшных конвульсиях, когда тот или иной «гость» прогрызал себе путь «к свободе». Вскоре даже стали видны следы их «работы». Пупок стал набухать, а следом из мочевого канала фонтаном хлынула кровь.