– Она что: того? – Вглядываясь в лицо старухи, пролепетала Настя.
– Это была самооборона. – Покосившись на сковороду, Егор погладил ладонью макушку. – Нас здесь уже нет… и не было.
– Почему она такая… неживая? – Настя мелко затряслась от приближающейся истерики.
– Возьми себя в руки. Надо делать ноги.
– Я просто толкнула легонько. А она взяла и… Разве я хотела, чтобы…
Дверной звонок запел мелодию «Volare». Егор и Настя с испугом посмотрели друг на друга.
– Быстро они. – Упавшим сдавленным голосом сказал Егор.
– Полиция? Уже?
Замерев и затаив дыхание, они прислушались. Дверь открылась.
За ней опирался на тросточку старый сморчок с лицом гармошкой из вертикальных морщин. На безымянном пальце правой руки поблескивал большой черный перстень. Выпуклые водянистые глаза испещряли красные прожилки. На щеке безобразно расплывалось темное пятно.
Над сморчком, придерживая его за локоть, возвышалась угрюмая бабка. Разглядывая Настю, она улыбнулась и глухим ватным голосом сказала:
– Картинка.
– А у него прыщ на прыще. – Старик брезгливо скривил рот и поморщился. – Ладно бы на заднице. А то ведь на самом видном месте. – Голос резкий пронзительный, как дверной звонок.
Настя бросила взгляд на Егора. Покраснев, Егор вспыхнул и взорвался:
– Чья бы корова мычала. Родинка больше рыла.
– Это меланома. – Проворчала бабка.
Поморщившись, старик поскреб ногтями опухоль.
– Михаил Юрьевич, прекрати. – Сказала бабка.
– Ладно-ладно. Сморчок отдернул руку от щеки. – А почему мы с ними разговариваем? – Опомнился сморчок. Происходящее было похоже на сцену из драмы Ионеско. Подменяя собой Рыкова, Егор смотрел спектакль вместе с Настей. А Рыков в это время вместе со столичным активистом планировал акцию протеста. Сморчок и его жена выглядели как два носорога. – Они же спать должны. Арина сказала, что… Это что еще такое? – Сморчок уставился на Пушкареву, которая выкатила на него остекленевшие глаза. Из пятачка темной струйкой вытекала кровь. – Она что… того? Окочурилась?
– Похоже на то. – Мрачно проговорила бабка.
– Это была самооборона, – кривя дрожащие губы, сказала Настя. – Она хотела сковородой огреть. Я оттолкнула. А она… она… – Настя всхлипнула.
– Ситуация. – Бабка покачала головой.
– Теперь мы уходим. – Сказал Егор.
– Извините. – Настя покосилась на Пушкареву и поморщилась.