– Интересно, что глава Академии скажет Иоахиму, да?
– Угум.
Эту реакцию Октавия восприняла как маленькую победу.
– Даже и подумать не могла, что он фамильяр.
– Угум.
– Выглядит совсем как человек!
– Угум.
– Он был таким грустным, когда говорил об отце.
– Ага.
Фантазия Октавии резко кончилась. Завернувшаяся в спальник Агарвейн внимательно наблюдала за тлеющими лучинками в костре и так и не перевела взгляд на спутницу.
– Ничего, он справится, – неожиданно сказала охотница после паузы. – Плохо, конечно, когда живешь с человеком бок о бок много лет, а потом он свое истинное-то личико все равно показывает. Или ты сам выясняешь. Даже не знаю, что хуже.
Мурашки пробежали по спине тифлингши. Агарвейн говорила так, будто знала.
Во время путешествий с Обнаружителями паранойя Октавии сильно поутихла, несмотря на встречу с посыльной от семьи в Лесной Заставе. Однако сейчас тифлингша услышала прямой намек, расцененный ею как издевательство.
Мать вполне могла запутать следы. Например, сперва прислать к ней немощную девку за пару десятков золотых, чтобы усыпить бдительность, а потом нанять профессионального охотника, способного втереться в доверие…
– Говоришь со знанием дела, – ядовито ответила Октавия.
Агарвейн наконец с удивлением повернула к ней голову.
– Да у всех такое было, кого в ордене моем ни поскреби. Скажешь, что не было, – соврешь.
– У тебя тоже? – Тифлингша сложила руки на груди. – В Синем Пределе? Может, я слышала что-то об этом?
– Ага, в Синем Пределе. И не, вряд ли слышала.
– Слушай, если считаешь меня назойливой и не хочешь разговаривать, то просто скажи об этом вслух. Я в курсе, что умею донимать, но границ иногда не вижу.
– Я так не считаю.
Охотница медленно моргнула. Так медленно, что Октавия уже успела принять ее за спящую.
– Время позднее, а наши товарищи укатили в ночной лес разбираться с могущественным магом ровно в тот момент, когда мы должны были отправляться на боковую. Я спать хочу, Октавия. Твои разговоры очень здорово помогают не уснуть, но сил отвечать у меня уже нет.
В подтверждение своих слов Агарвейн так сладко зевнула, что нижнюю челюсть Октавии свела судорога. Тифлингша удержалась от того, чтобы последовать ее примеру, – остатки ярости, тлеющей, как их походный костер, сдерживали любое проявление эмпатии.
– Спи тогда. Тебе незачем их ждать.