– Адали Толик Федочкин идёт? – присматривался Егор Петрович через окно к одинокому путнику, показавшемуся на горизонте и приближающемуся по дороге к селу.
– И впрямь, – он! Ну, баушка, ставь самовар, – чичас гость явится!
Толик – маленький мужичок, в свои 30 лет так и оставался ребёнком и мало чем отличался от деревенских пацанов. Он жил в Алек-Заводе с отцом, таким же маленьким Федочкой, а сюда, в Красноярово периодически появлялся попроведовать дядю, Егора Петровича.
Дед встречал Толика у калитки – О! Инатолий! Кое-как тя признал. Ты ли? – Не ты? Ужо думал – ты не живой, почитай года три не казался…
– Ну, иди в избу, чаюй, поди промялся? – Баушка там чай сварила! Да зачнём робить, – опричь тебя пособить некому. Надоть, паря, дополна делов прикончить, покуда ты не удалился…
Толик всегда с желанием помогал деду, исправно выполняя все его задания, а к вечеру, когда в деревне становилось темно, от нечего делать, дед начинал балагурить, шутить и подначивать Толика.
– Ну, каво ты паря расшиперился? Вали эвон в клуб, потанцуй, невесту себе присмотри!
– Да попустись! Какой у вас тут клуб? Окна и двери вот на таких гвоздях, ещё с позатова года.
– Ну, ни в клуб, дак эвон – баушка Авериха живёт холоста! – показал дед на соседний дом. – Эво-эво в окошке огонь светит…
– Дай передохнуть, я пристал, – весь день сёдня проканителились, с утра не присел! – отнекивался Толик.
– Не глянется Авериха, так на могилки пойди! – показал дед чуть правее Аверихиного дома на сельское кладбище.
– Сходи, паря, туды, – пробздись, воздуха взглотни! Климант ноне шибко бравый. Али ты боисся потемну на могилки пойти?
– Да каво там пужаться? Я сколь у себя на кладбище ходил, сроду не боялся! – отвечал деду Толик.
– Паря, а у нас на могилки пойти побоисся, – наши покойники дюжее ваших… Эвон, твой брат Алёха, паря, – тот боёвый, тот доле того бы слётал. А ты боязливый, как ушкан, – эвон глаза забегали!..
– Давай, пошевеливайся, не кобенься! Вали на могилки! Я дал тебе военное задание – тожно должон исполнить приказ командущего!