Мужчина не договорил, тяжело вздохнул и вышел, хлопнув дверью. Обе женщины какое-то время сидели молча.
– Она должна уйти, – наконец снова сказала бабка, – если повезёт, то она расплатится за нас всех…
Стояна горестно вздохнула, хоть и с неохотой, но соглашаясь.
* * *
Снежану выпустили из погреба только рано утром. Мать явно плакала ночью, но теперь пыталась скрыть своё горе за ворчанием. Она сухо сказала дочери, что той придётся вернуться в старую таверну и остаться там, чтобы призраки оставили деревню в покое. И вернуться она должна до того, как в деревне кто-нибудь о чём-нибудь догадается. После ночных размышлений, Стояна почти убедила себя, что избавление от дочери, «говорившей с духами» было всё-таки нежданным благом. Жители деревни всегда опасались Снежаны, если она исчезнет – никто и не спохватится. Тяжело, конечно, матери пойти на такое… Снежана действительно всегда была трудным и странным ребёнком, но всё-таки это был её ребёнок. Однако один взгляд на остальных детей, особенно младших близнецов и первую внучку, возвратил ей решимость и даже вновь всколыхнул злость на дочь за непослушание. Сама виновата! Пусть вообще спасибо скажет, что её всего лишь выгоняют и оставляют в живых! Хотя сколько ей этой жизни ещё осталось-то…
– Но что мне там делать? – растерянно спросила Снежана.
– Не знаю! – раздражённо ответила мать, занятая приготовлением завтрака для семьи. – Раньше надо было думать! До того как ты туда направилась…
– Откуда мне было знать, что там опасно? Или что мы потомки тех предателей? – пробормотала девушка.
– Теперь знаешь! – Стояна с преувеличенным усердием принялась замешивать тесто для хлеба, упорно не глядя на неё. – Ты же умная девочка, должна понимать, что такие вещи… не обсуждаются за обеденным столом. И потом, не так-то всё просто было тогда…
– Для эльфов всё было просто… – возразила Снежана, подумав, что если мать права, то почему это всё же было семейным секретом?
– Ну что ж!
Стояна в ярости обернулась и смерила девочку ненавидящим взглядом. Тяжело было выгонять собственную дочь, лишь потому и пыталась объяснить ей, что должна думать и о других детях, но эта неблагодарная дрянь этого не ценит, не понимает, как им всем тяжело, думает только о себе!
– Да ты с ними прекрасно поладишь! – женщина вернулась к готовке, бормоча что-то неразборчивое. Наконец, она снова взяла себя в руки. – Я соберу еды тебе на дорогу, сходи пока… с подружкой попрощайся… Не позже завтрего ты должна уйти.