Давид никогда не показывал своей заинтересованности, не позволял себе ни цепких взглядов, ни вздохов, ни единого намека! Он так безгранично любил брата, что так же беззаветно и продолжил любить его счастье, когда тот женился. Знал ли Дима, покойный муж Алены, об этом? Алена была уверена, что он догадывался. И возможно, сам мучился и страдал от непрошеных мыслей, не хотел верить сердцу, прогонял прочь интуицию. Ну в самом деле, он же не мог отдать ее Давиду! Потому что, во-первых, знал, как жена его любит, во-вторых, без Алены он не прожил бы и дня!
Но все же он набрался решимости высказаться жене о том, что был бы не против, если она останется с Давидом после его смерти.
Алена вспоминала слова мужа с болью. Даже с какой-то брезгливостью. Она ведь не собачка, которую можно передать другому хозяину. Даже пусть и очень любящему, и доброму. Она тогда хотела резко возразить, но посмотрела в больные печальные глаза Димы и только мягко ответила, что не сможет никого любить, кроме него.
Минувшей ночью ей приснился жуткий кошмар. Она вскочила вся мокрая, схватила стакан с водой, выпила его залпом и почувствовала – что-то случится. И оно будет связано с Давидом.
Сашка завел Алю в гостиную, подвел к двум одинаковым парням и представил:
– Это Игорь, это Илья.
Аля растерянно рассматривала мужчин и искала различия.
– Вот тут, видишь родинку? – Сашка ткнул пальцем в висок одного из братьев. – Это Игорь. А без родинки – Илья. Хорошие парни. Когда спят.
Все трое рассмеялись, но Аля даже не улыбнулась, а с опаской посмотрела в сторону прихожей, где открылась входная дверь.
Алена стояла на пороге и ждала Давида.
Какие цветы он сейчас ей принесет? Тюльпаны, как дарил всегда? Или постарается раздобыть сирень, как это делал ее покойный муж?
От его выбора сейчас зависело очень многое. Если он зайдет с букетом ее любимой сирени, это могло означать только одно: он хочет и готов занять место ее мужа.
Только вот Алена не была готова к этому. Не сейчас. И никогда. И разговора этого боялась больше всего на свете.
Как отказать? Это же так больно и обидно! Она же его потеряет. А ведь она его так любит. Он и Сашка понимали ее без слов. По взгляду, по вздоху, по улыбке. Нет, она не хотела терять Давида. Только не сейчас, пожалуйста!
Дверь отворилась, и Алена увидела сначала букет, а потом и самого Давида. Он выглядел усталым: синяки под глазами, глубокие морщины у глаз, волосы, седеющие у висков, взъерошены.