– Мама! Ты в порядке?
– Ох, мой мальчик! – По голосу не разобрать, случилось что-то с ней или с кем-то другим, но точно что-то случилось. – У нас беда! Я не знаю, как тебе и сказать…
Я невольно вскочил со стула и чуть не шмякнулся на пол. Затёкшая нога подкосилась и отпружинила меня наверх. Лучше бы никто не видел, как босс прикидывается попрыгунчиком.
– Тут кое-что произошло… – Изворачивалась мама. – Так неловко перед бедной девочкой.
– Мам, да ты можешь просто сказать, что там у вас случилось?! Что-то с Вики?
– Нет. Это по поводу той девушки, которой ты сдаёшь дом…
Идейный мозг тут же напридумывал бедовые сценарии. Эта художница оказалась никакой не художницей, а аферисткой, и за утро пока я имитировал бурную деятельность на другом конце света, она уже успела обчистить мой дом и теперь разъезжает на моём «порше» где-то в другом штате. Или она решила разжечь камин, но переусердствовала с дровами, и мой дом догорает, испуская едкий запашок в воздух.
– Она в полиции. – Выдала мама. Такого я уж точно не ожидал.
– В полиции? Её обокрали?
– Нет. Подумали, что крадёт она.
– Что? Ни черта не понимаю.
– Джейсон, твою гостью задержала полиция за взлом с проникновением.
Ну вот! Я оказался прав!
– И куда она пыталась проникнуть?
– Как куда?! – Каркнула мама. – В твой дом. Ты ведь не оставил ей ключ.
– Полное имя?
– Эмма Элеонора Джеймс.
– Возраст?
– Девушек о таком не спрашивают!
Мне всё же удалось растопить ледяное сердце офицера, и уголок его губ потянулся вверх, но тут же вернулся в прямую линию.
– Зато задержанных спрашивают. Назовите свою дату рождения, мисс Джеймс.
– Двадцать восьмое сентября, девяносто шестой год.
– Место проживания?
– Палмс, Томас-стрит, 28.
Полицейский прищурился, копаясь в памяти и пытаясь выудить из неё похожий адрес здесь, в Берлингтоне.
– Лос-Анджелес. – Подсказала я, и его товарищ по значку и деловитости присвистнул.
– Далеко же вас забросило!
– Ага, на попутных ветрах.
Не знаю, что на меня нашло. Я никогда не грубила людям без причины, но сейчас разрывалась от злости. Проделать такой путь! Замёрзнуть до чёртиков! Ещё и быть взятой в плен по нелепому стечению обстоятельств! Да напоследок мне не хотели верить, как бы я не клялась, что не делала ничего дурного.
Офицер хотел было меня пожурить за острый язык, но в нашу перепалку вмешался громкий смех. Я в ужасе уставилась на женщину, которая делила со мной камеру. Она уж точно словила комбо: у неё не все были дома, и у неё самой не было дома. Женщина бормотала что-то, но явно её реплики адресовались не нам, а невидимым приятелям.