Никита Ильич уже шагал один по аллее, на которой пышно цвели – среди августа! – припозднившиеся кусты. Богата природа здешняя – дышит теплом, обильна цветущими растениями, крикливыми птицами, яркими красками. Никита Ильич походя тронул красные бока каких-то плодов и вздохнул невольно. Представил, как румянится скромно рябина, как первые жёлтые пряди в кронах берёз поливает первый моросящий, серенький, уже похожий на осенний, дождь. Словно наяву, увидел мокрые земляные дорожки Царского Села, где мхом поросшие, где долгой тощей травой, где узловатые корни торчат… Отчего тянет прочь от яркого и богатого чужого в бедное и неброское своё отечество? Велика сия загадка человеческой души!
«Однако же как эти люди желают заполучить меня! – продолжал он свои рассуждения. – Определённо, приняли за более важную птицу, нежели я есть. Никакой беды нет в том, чтобы стать истинным вольным каменщиком. У нас-то в братствах всё одно – безделие да болтовня! Брюсово наследство, оно же дар Новикова – единственное подлинное масонское чудо – и то распылили впустую по собственному невежеству».
Никита Ильич давно был разочарован практическим воплощением того масонства, в коем грезил некогда обрести смысл жизни. Он получал первые посвящения с душевным трепетом, с чаянием, что теперь откроется ему новый, потаённый мир, и новое дело, объединившее братьев, станет делом его жизни. Ведь неладно в мире, неладно люди живут между собою, много тьмы в умах, чёрствости в сердцах. Нет в человеческих сообществах ни равенства, ни свободы. А привнести их должны те, кто уже достаточно возвысил свой разум, но привнести не кровавым французским путём, а средствами просвещения народа и при помощи тайного влияния на рычаги хозяйствования и управления страной.
Это не про политику вовсе. Приближаться к власти масонам заказано, хоть нынешние из кожи лезут, чтобы поучаствовать в государственных делах, никакой устав им не указ. А требуется влияние на организацию жизни, всех форм отношений между отдельными людьми, между сословиями. Не всегда надобно переменить правителя той или иной страны, чтобы переменить в ней жизнь. Это, ежели задуматься, даже нежелательно. Лучше переменить вокруг правителя саму структуру управления. А поставить ли правителя в известность о совершающихся преобразованиях, нет ли – зависит от личных качеств его и личных отношений его с реформаторами.