– Да она же дрыхнет до обеда! Не дозовешься. Лежу тут совсем одна, заброшенная. Совсем ничего для меня не делает. И на работу не ходит. Ну что поделаешь, это мой крест.
Вера предпочитала «смахивать» такие моменты – что она, маму не знает, как та заигрывается в свои роли и входит в раж? Да ведь никто, кроме нее, Веры, не понимает этого и не способен ее вовремя переключить, отвлечь внимание. Кто бы стал с ней так возиться, как она, имейся даже гипотетический миллион для лучшей в мире клиники?
Вера достигла совершенства в предотвращении бурь, виртуозно включая в нужный момент позитивный фильм вроде «Моя семья и другие звери», чтобы мама посмеялась, или радиопередачу «Серебряные нити», где гипнотический голос психотерапевта-ведущего замедлял, как на проигрывателе, скорость кипения мыслей.
Потом она нашла полные юмора аудиокниги Джеральда Даррелла о его путешествиях в Африку и Южную Америку и поимке зверюшек для зоопарка. Какое-то время можно было под них спокойно обедать, и обед не превращался в наказание со слезами и проклятиями на десерт.
Удалось обезвредить и вечера – на телеканале «Культура» начался проект «Большая опера». Вера с мамой следили за выступлениями молодых артистов и так увлеклись, что, даже когда конкурс завершился, продолжили смотреть в Интернете записи разных театров и волшебные фильмы-оперы Дзеффирелли.
Для Веры неожиданно распахнулась еще одна дверь, как это было когда-то с альбомами по искусству. Опера оказалась не вымороченным архаичным жанром с неразборчивыми ариями, неправдоподобными сюжетами, картонными страстями и тяжеловесными примадоннами. Это был нематериальный мир, целиком сотворенный из человеческого голоса: на единый миг звучания создавались и близость, и верность, и горечь, и одиночество, а все вещественные подробности растворялись и уходили на задний план. И Вера перемещалась в этот звучащий мир, вместе с героями пропевая все внутренним голосом по субтитрам или либретто, найденным в Сети. А порой вдруг слышала знакомые и прямо-таки родные арии – из альбома Иды со старыми толстенными пластинками.
Мама тоже не могла оторваться от экрана. Они смотрели вместе «Кармен», «Богему», «Волшебную флейту», «Норму», «Аиду», «Онегина», «Мадам Баттерфляй», «Тоску», «Дона Карлоса» и «Дона Жуана» в разных постановках и были в тот момент не просто мамой с дочкой, а родственными душами, их охватывали одни и те же чувства, они сидели, обнявшись, а в конце горячо обсуждали сюжет и артистов.