– Лиза, ну, что ты уснула? – Оля тащила её к освободившимся декорациям.
Они сфотографировались, оделись и вышли на улицу. Ветер стих, солнышко пригрело, пахло морем, домой идти совершенно не хотелось. Вероятно, ей удалось передать своё настроение Оле, потому что та потянула в противоположную от машины сторону:
– Пойдем смотреть кораблики!
Оля гордо вышагивала по парапету, держась за Лизину руку, и болтала без умолку. Радовало, что она почти ничего не спрашивала. Корабли, зашедшие сегодня в бухту Золотого рога, чайки и голуби, люди – её интересовало всё в равной степени сильно.
– Смотри, вон честный мальчик со своими мамой и папой!
Мама Стасика, чуть полноватая, миловидная, с искусственными кудряшками до плеч, что-то рассказывала мужу, отчаянно жестикулируя. По мнению Лизы, она была симпатичнее Ирины и явно моложе. Лиза жалела эту незнакомую женщину и одновременно сочувствовала Ирине, которая наверняка не в курсе семейного статуса нового ухажера. И что теперь делать? Должна ли она выдать чужую тайну?
– Мы были в кукольном театре и фотались с обезьянкой. И с Айболитом, – с порога сообщила радостная Оля.
– Ух ты! – вышла из своей комнаты бабушка. – И ты хорошо себя вела? Тебе понравилось?
– Да!
– Что-то с Захаром и Златой ты не разу не ходила в театр! – Эмма принялась раздевать дочку.
– Извини, а я что, обязана?
– С Оливией тебя тоже никто не заставляет возиться!
– Это вместо спасибо?
– А за что, спасибо-то? Твоё повышенное внимание к мало́й настраивает Злату и Захара против неё же!
– Я не поняла, ты мне запрещаешь с ней общаться? – наклонилась Лиза, стягивая сапог.
– Моя Лиза! – вырвавшаяся от матери, Оля повисла у неё на шее.
– Да кто тебе запрещает, два сапога – пара, да оба на левую ногу!
– Жаба она и есть! – Лиза шагнула в свою комнату.
– Девочки, не ссорьтесь! – вмешалась мама.
Лиза не испытывала абсолютно никаких чувств к старшим племянникам и не считала своим долгом демонстрировать фальшивую любовь. А с маленькой Олюшкой у них сразу возникла взаимная симпатия. Лиза не любила чужих посторонних детей и не относилась к тем женщинам, которые, заметив любого младенца, начинали картинно визжать и сюсюкать. Но когда в их доме появился новый ребёнок с торчащими чёрными волосёнками, она первая потянула к племяннице руки. Олюшка подросла и ответила Лизе взаимностью. Она старалась проводить всё время в тёткиной комнате. Причём, не имело значения, была та дома или нет. Связь возникала на глубоком духовном уровне, и чем сильнее терроризировали их родители, тем сильнее Лиза с Олей привязывались друг к другу.