– Нам надо ремонт сделать. Обои от прежних хозяев совсем никудышные стали. А то черное пятно в потолке надо замазать.
– Ты уже второй год собираешься. С момента как мы жить тут начали. – упрекая своего сожителя ответила Лена. – Но потом находится тысяча причин не делать: живем в общежитии, сейчас не время, тренды меняются, в стране плохое экономическое положение! Я ещё долго могу.
– Да перестань ты. С тобой ни о чем поговорить нельзя. Вечно недовольная. Скоро всё хорошо у нас будет. Меня на новую работу Кирюха устроить обещал. – попробовал взять ситуацию в свои руки Артём. – Будь более мечтательной и доброй.
– А мне больше нравится быть реалисткой. Так меньше расстраиваешься от новых потрясений. И какая ещё работа новая? Ты на эту хотя бы два месяца походи. На месте усидеть никак не можешь. Всё тебе везде не так.
– Везде не та зарплата. Я у тебя многого добьюсь. Вот увидишь!
Лена лишь посмотрела из-подо лба. Улыбнулась в надежде о правдивых словах.
После непродолжительной трапезы девушка поставила грязную посуду в раковину. Артём в это время пошёл умываться. Что что, а за собой он следит. Нравится ему быть красивым и привлекательным для окружающих людей, а в частности других девушек.
– Леночка, а ты сегодня выходишь на работу? – неожиданно заинтересовался Артём, которого изредка волновала жизнь своей возлюбленной.
– Нет, я два через два работаю. Сегодня схожу к родителям. Мама сказала надо что-то обговорить. А чего интересуешься?
– Да так, просто.
Артём выбрил свой подбородок до последнего волоска. Оделся в красивую и брендовую одежду, на которую спускал свои последние гроши, одевая в магазинах вторых рук. Побрызгал свою шею туалетной водой. Прихватил старенький рюкзачок. Попрощался с Леной и вышел на серую улицу.
На дворе стоит весна две тысяч второго года. Дряньск, как и всё постсоветское пространство, только оправился от гнета лихих девяностых. Улицы Дряньска, погруженные в вечный, казалось, непробиваемый солнцем мрак, отражали угнетенных жителей. Каждый шаг по тротуарам сопровождался тяжелым затяжным шуршанием песчинок и грязи, словно земля протестовала против надвигающегося безразличия.
Дома, стоящие безвкусной хаотичностью, напоминали вековую паутину. Окна, закрытые грязными шторами, скрывали глаза жителей, замкнутых в своих мрачных мыслях. Лишь изредка можно было увидеть слабый отсвет света внутри, но даже он казался бледным и призрачным, теряющимся в бездонных тенях.