Когда он успел стать таким? Пустым, беспомощным, беззащитным, слабым. Он держится здесь и сейчас только за одну лишь соломинку, но даже название ей дать не в силах. Так за что же он держится? Когда все началось и начиналось ли вообще? Может быть, он всю свою жизнь шел к этому моменту шаг за шагом, и теперь просто наблюдает издалека, как безжизненное тело сидит, сгорбившись у экрана.
За окном шумят машины и чирикают птицы, продолжая свою жизнь день за днем. На коленях разлегся пушистый кот. Мягкий, мурчащий, он трется мокрым носом о ладонь в надежде на то, что ладонь поднимется и погладит. В комнате приглушенный свет от лампы-ночника, скрадывающий четкие линии фигур. Легко потеряться в этом мире, но трудно найтись. Особенно, если не знаешь где твое место. Особенно, если знал, где твое место, но уже многократно сумел запутаться.
Губы высохли, глаза устали, руки дрожат, но пальцы продолжают двигать колесико, чтобы сменялись картинки на экране. Если выбирать между мельканием внутренних ощущений и внешних пикселей, пусть лучше будет второе, так проще стараться не думать.
Где начало того, что происходит теперь? Был ли это какой-то определенный момент, или все дни, что он провел, живя в этом мире, сложились кирпичик к кирпичику? Он помнит себя разным, даже совсем маленьким.
Далекие времена детства для кого-то кажутся непроглядной тьмой, но только не для него. Он помнит ненавистную жижу, именуемую манной кашей, холодный вишневый компот, игрушки, спрятанные ото всех в домашнем шкафу. Это только его игрушки, почему он должен с кем-то делиться? Нет, только он будет их касаться, только он будет разглядывать их, рассаживать по своим местам, разговаривать с ними, а потом снова прятать.
Эти дети рядом, они слишком шумные. Носятся по ковру, разламывая замки, собранные из конструктора. Носятся и плачут. Почему они такие? Шумно, непростительно шумно. Хорошо, что скоро всех загонят в кровати, и можно будет спокойно помечтать в тишине. Можно будет побывать в других мирах, не вылезая из-под одеяла, перенестись в собственные законы и правила. Туда, где все только так, как он хочет. Туда, где все двигаются по заранее подготовленному сценарию, и не смеют шевельнуться без приказа.
Он сидит в углу, отвернувшись, придумывая свою игру. И только он будет в нее играть, другие не поймут, исковеркают, изломают до неузнаваемости, и оставят его в замешательстве, спустя пятнадцать минут. Убегут смеясь, забыв про него и про выстроенный мир. Не приближайтесь, не врывайтесь со своей беспечностью и легкомысленностью. Здесь, в этом углу все серьезно и реально, у вас все не так, и никогда так не будет.