Кому-то, может быть, эти названия ничего не говорили, и не трогали струны сердца, кому-то много раз виденное приелось, давно стало обыденным, но он всегда, снова и снова любовался имперским нарядом города, смотрел не глазами туриста, у которого есть пара-тройка часов на осмотр достопримечательностей, а глазами хозяйскими, внимательными и любящими; огорчался, замечая неполадки: обвалившуюся штукатурку, облупившуюся краску, горы неубранного мусора, покосившиеся, осыпающиеся балконы, раздолбаные трамвайные пути, неухоженные тротуары, бесцеремонную, навязчивую новомодную рекламу, не месту прилепившуюся на знаменитых фасадах, новые несуразные вкрапления в привычный глазу хорошо продуманный ландшафт, с претензионными «архитектурными излишествами», которых становилось всё больше и больше.
И он прекрасно понимал, что нужны огромные деньги, план, продуманная политика и воля городского начальства, нужны люди, знающие историю своего города, любящие его, для того, что бы идя вперёд, разумно сломать старое, отслужившее, не имеющее исторической ценности, оставив всё самое питерское, то, что составляет неповторимый облик города, который создавали великие зодчие и мастера. Но он хорошо понимал и другое: время сейчас глумливое – финансовые интересы непременно восторжествуют: торгашеская рать не упустит возможности урвать своё, а примеры последних лет говорили ему именно о развитии такого сценария, потому что руководители и политики города отдали жадным и корыстным людям принимать решения, которые должны были принимать только они сами.
Давно не ремонтированный латаный-перелатаный Новочеркасский проспект таил под грязным снегом и ледяными надолбами опасные ямы, открытые люки. Хорошо знавший это, Денисов снизил скорость, лавировал, выбирая более-менее безопасные куски дороги.
«Егорушка, Машенька, дорогие мои люди! Как же я вас люблю! Господи, не остави моих родных, помилуй моих самых близких людей», – шептали его губы, и сердце забилось чаще, а душа умягчилась и весь прошедший день, с его тяготами, усталостью и неприятностями забылся, когда он подумал о том, что совсем скоро будет дома, рядом с самыми родными людьми.
Когда он припарковался у подъезда дома и поднял глаза на светящееся окно своей квартиры, он точно знал, что сейчас непременно отдёрнется занавеска на кухонном окне и в заиндевевшем стекле появится прекрасное лицо любимой, которая уже давно отличала звук мотора его «несравненного» автомобиля от других машин. Да, что там жена! Кошка Нюся и та уже всегда бежала к двери, когда он приезжал. Так оно и сейчас произошло: занавеска отдёрнулась и он, улыбаясь, помахал рукой Марии.