– Оставь его в покое! – снова заголосила Энни, цепляясь за одежду Муни. – Убери от него свои грязные лапы, ты, казенная свинья!
– Здесь что, только глухие собрались? – спросил Муни чуть не плача. – Я хочу дойти до бара «У седых» и проверить алиби вашего дружка, только и всего. Если алиби подтвердится, я уйду. Дело будет закрыто. Пошли, ребята. Я куплю вам выпивку.
Похоже, ему наконец удалось зацепить стариков. Что они находят в своем зелье, эти старые пьянчуги? Что за радость гробить свои мозги? Какое удовольствие в том, чтобы бросить свою семью и допиться до такой степени, чтобы забывать дни недели?
Иногда у Муни появлялось чувство, что он последний человек на земле, кто отказывается плыть по течению. Его папаша был таким же пьяницей, как и Андерсон, его жена Беа каждый вечер пропадала в секс-клубе, его сын… его сын официально изменил имя Стэнли Хилари Муни – младший на Торч Муни – первый. Его двадцатипятилетний оболтус курит всякое дерьмо, крутит баранку в Дейтона-Бич и знать ничего не хочет. Муни еще раз вздохнул и шагнул к двери маленького коттеджа. Старики поднялись и двинулись за ним, обрадованные дармовой выпивке.
Возвращаясь в пятницу вечером на гидрогенном мотоцикле, с двигателем на водороде, с работы домой, Торчок внезапно почувствовал тошноту. Во всем виновата кислота. Перед тем как поставить машину на уик-энд, он закинулся «черной звездой». Сколько часов назад это было? Час? Или два? Электронные цифры на часах подмигнули ему, бессмысленные, как палочки. Он должен продолжать двигаться, делать что-то, иначе отруба не миновать.
Слева его обгоняли машины, справа в разрывах между домами призывно голубел океан. Возвращаться домой было невмоготу. Вчера он изрезал ножом весь диван.
Торчок повернул руль направо и с разгона перескочил через бордюр тротуара. Потянул за тормоз, и мотоцикл кашлянул, толчком остановился и заглох. Теперь приковать этого сукина сына. «Цепей бант не спасет от цепей банд. Оставь мелочь на траву», – грохотали у него в ушах разные голоса.
Из окна на втором этаже высунул голову какой-то парень и уставился вниз. Заметив Торчка, парень широко и издевательски улыбнулся. Улыбка как приклеенная так и замерла у него на губах. В течение секунды Торчку казалось, что он смотрит на свое отражение. «Лязг, щелк». Ему уже нужно промочить горло, это точно. Вокруг становилось слишком шумно и суетно. Место, перед которым он припарковался, отель «Лидо», а точнее, просторный бар на первом этаже отеля, выбрали для тусовки головы-серферы. «Мондо-мамбо. Правда ли, что каждый блондин так любит море и джин?»