– Мам, не надо, – напряжённо проговорил я, хотя знал уже, что она переупрямит кого угодно.
– Не могу же я прожить остаток своих дней в постели, – заявила она и, тяжело опираясь на меня, начала медленно переставлять ноги.
Я едва верил своим глазам. Она не ходила уже две недели, и мне приходилось носить её на руках до уборной и до ванной, не говоря уже о том, чтобы добраться до больницы. Мама была маленькой и хрупкой, мне было совсем не тяжело, и время от времени к нам приходила соседка и помогала ей помыться. Но всё это время она совсем не ходила.
Мы медленно дошли до кухни, а когда дверь открылась, то увидели уже накрытый стол, за которым шумели, перебивая друг друга тройняшки, которые успели полностью заляпаться супом.
– А кто это тут у нас? – расплылась в улыбке мама, да так и замерла на пороге.
– Миссис Стелла Грофф-Лоран, – гостья подошла к матушке и ласковым жестом сжала её руку. – А это мои дети: старшая Лекси, а младшие – Майк, Чарли и Шон. Ваше имя я знаю, мисс Регина Виариди.
– Какие хорошенькие у тебя детки, Стеллочка, – проговорила мама. Её лицо стало таким мягким, что я с трудом узнавал её. И лишь по ментальному фону смог определить материнские чувства, которые внезапно захватили матушку.
Придерживая её под локоток с одной стороны – с другой её придерживала гостья, – я помог ей сесть за стол. Миранда поставила перед ней тарелку с супом и придвинула корзинку с хлебом.
– Как себя чувствуете, миссис Виариди? – участливо спросила она.
– Прекрасно, доченька, – матушка расплылась в улыбке. – Прекрасно.
Матушка ещё не была стара даже по человеческим меркам. Её голос всё ещё сохранял молодую чистоту и звонкость, а лицо – ту красоту, которой она очаровывала сцену театра до тех самых пор, пока болезнь не охватила её. Она всегда очень много работала, но ничто не коснулось её лица, кроме отдельных морщин, которые становились глубже, когда она улыбалась. И, несмотря на состояние, её волосы всегда были убраны в идеальный тугой пучок.
– Дети, что надо сказать? – строго спросила Стелла.
– Спасибо, – пробормотал один из них, ковыряясь в своей плошке супа.
– Пьи-пьивет! – возразил другой.
– Надо говорить: здравствуйте! – назидательно поправила их старшая девочка. Она чинно сидела за столом и ничего не трогала, словно ожидая для этого отдельной команды.