– Поговорила, – мрачно отозвался Маркус. – Но ты прав. Я этого так не оставлю. И если у нас сегодня ничего не получится, то завтра я просто высажусь на первой попавшейся площадке Верхнего Храма!
– Там защита стоит такая, что не пробьёшь.
– Найду способ пробить, – прорычал Маркус и толкнул дверь в соседнее помещение. Из темноты раздался голос моего друга: – Нормально они тут устроились!
Я поспешил войти за ним следом, и в свете огонька, созданного Маркусом, увидел большой бассейн. Водная гладь отбрасывала блики на покрытые плиткой стены. Я присвистнул.
– А чего они туда-то попёрлись, если у них здесь есть вон какая ванна?
– Да кто их разберёт. О, смотри! Неужто гардероб?
Он указал на довольно большой шкаф. Потом обошёл бассейн по кругу и стал распахивать дверцы. За одной оказались полки с полотенцами, за другой – халаты, и только за третьей, наконец, мы обнаружили просторный платяной шкаф с висящими в нём рясами.
– Берём и уходим, – быстро проговорил я, но не успели последние звуки сорваться с моих губ, как в соседней комнате раздались голоса.
Не говоря ни слова, я толкнул Маркуса шкаф, залез следом и пихнул его локтем, чтобы он сдвинулся к дальнему краю. Когда я сдвинул рясы ближе к открывающейся дверце, в комнате с бассейном вспыхнул свет.
– Ты слишком близко! – прошептал Маркус. Я шикнул на него в ответ и замер.
– Неплохо освежились, – говорил один из храмовников. – Водица бодрит. Я чуть не уснул здесь.
– Почему вообще храм не закрывают на ночь? Он же никому в такое время не нужен, – отвечал другой.
– Жаль, нам нельзя в бассейне искупаться. Я бы сейчас в тёплой водичке полежал.
– Переодевайся давай. Нам ещё рясы стирать.
– Может, ты этим и займёшься? Купаться в реке среди ночи было твоей идеей.
– Вообще-то твоей. С чего бы мне такое вообще в голову пришло? Я никогда не любил в реке плескаться.
– Это ты сказал, что рясы надо простирнуть после ужина. Они же грязные, как не знаю что!
– А то теперь они чище стали?!
Дверца шкафа приоткрылась. Я попытался не дышать и не слышал дыхания Маркуса. Один из храмовников забрал пару ряс, и из тени в глубине шкафа я заметил, что он был полностью голым. Как только дверь шкафа закрылась, я придвинулся к ней и, приоткрыв её самую малость, выглянул. Один храмовник натягивал сухую рясу, а второй ещё снимал мокрую.