– Можно воды? – мой голос был тихим и хриплым. Он надломился на втором слове.
– Конечно, малышка.
Мама отпустила руку и пошла к кувшину с водой. И вот я во всей красе: мне двадцать два, а мама придерживает мне стакан, чтобы я попила.
– Ты помнишь, что произошло вчера? – аккуратно спросил папа.
Вчера? Я так долго была в отключке?
Я кивнула. Но это не правда. Я не помню, как оказалась здесь. Не помню, как те громилы ушли. Не помню, сколько пролежала на полу, пытаясь на смотреть на труп моего жениха. Не помню, как чужие руки перекладывали меня на носилки, чтобы доставить сюда. Кровь. Лицо Мориса было в крови. Его безжизненный взгляд, в котором еще вчера была искорка надежды на светлое будущее, был обращен на меня. Помню, как во мне образовалась дыра. Помню, как я кричала, чтобы заглушить боль, которая рвалась из меня при каждом вдохе. Помню, как слезы лились рекой, и я захлебывалась ими.
– Ты знаешь, кто это был?
Я плохо помнила лица, но у того с пушкой был шрам на щеке. Думаю, я смогла бы его опознать. Опознание. Труп Мориса опознал Алан, чтобы точно установить личность. Он был там. Слезы снова размывали происходящее.
– Уйдите, – я кивнула на дверь.
Родители переглянулись. Если бы не они, Морис был бы жив.
– Уйдите, – повторила я.
Я быстро вытерла слезы и закрыла глаза. Передо мной снова появилось лицо Мориса перед тем, как в него выстрелили. Родители вздохнули и вышли из палаты, где я осталась одна.
Мне не стоило рассказывать родителям о помолвке. В прошлое Рождество, когда мы приехали на каникулы ко мне домой, разразился скандал. Папа чуть не пустил в ход кулаки, а все потому, что Морис упомянул о новых технологиях. Папа же решил, что такие амбиции рискованны. Слово за словом, и вот – Морис сдерживает себя, пока папа держит его за грудки. С рабочей темы ссора переместилась на личное. После ужина мы с Морисом поссорились. Он хотел, чтобы нас принимали за пару, а мои родители открыто выступали против. Он уехал, и целую неделю мы не разговаривали. А сейчас он мертв.
В дверь постучали, а затем внутрь вошел мужчина в слегка помятом костюме. Он распахнул пиджак, и на ремне я увидела значок.
– Мисс Брукс, меня зовут Джон Эрингтон, я веду дело об убийстве Мориса Рида. Можно задать вам несколько вопросов?
Его голос был серьезным. Лицо покрывали морщины, но подтянутое тело делало его привлекательным. Словно он из какого-то кинофильма. Происходящее до сих пор казалось мне нереальным, кошмарным сном.