Однажды Юлька перед зачетом по дарвинизму, пытаясь закрепить материал, пересказывала его подруге. Та слушала долго, внимательно, но затем не выдержала и резко оборвала.
– Знаешь что! Может ты, конечно, и произошла от обезьяны, в чем я ничуть не сомневаюсь, но лично мои предки с планеты Альфа Центавра!
Поскольку ни опровергнуть, ни доказать высказанную версию не представлялось возможным, Юльке пришлось просто согласиться. Что ж, Маринке повезло больше.
Дружили девушки давно, практически с первого класса, чем вызывали немалое удивление окружающих. Маринка больше смахивала на командира танковой бригады, а Юлька на «серого кардинала».
– Так! – командовала Маринка. – Сейчас пойдем в магазин и выберем Женьке новую рубашку. Потом забежим в галантерейку на углу и купим бижутерию, а затем…
– А затем, – мягко прерывала Юлька, – зайдем в обувной за босоножками. Там, кстати, распродажа.
– А! – тут же согласно кивала головой подруга. – Обязательно зайдем!
В результате, к концу похода по магазинам в пакетах лежала рубашка для Женьки, бусы с клипсами и две пары новых босоножек.
Женька, муж Марины, вызывал сразу располагал к себе и вызывал умиление – чистой воды «ботаник».
Судьба свела молодых в тепличном комплексе, где Женька остался работать после защиты кандидатской. Маринка приехала купить тридцать корней помидоров для дачи. Зайдя в одну из теплиц, она стала невольной свидетельницей прелюбопытной сцены. Посреди теплицы бил фонтан. Хороший такой, мощный фонтан. Вокруг него бегал и резвился молодой совершенно мокрый мужчина. Он как-то странно подпрыгивал, наклонялся и время от времени пытался закрыть руками бьющий фонтан, приговаривая:
– Ух, ты! Брызжет то как! А помидоры зальет! Ой, зальет! Ух, как брызжет!
Прошло минуты две, пока мужчина не отвлекся от увлекательного действа и не обернулся на Марину. От неожиданности мокрый работник тепличного комплекса остолбенел и, растекшись в улыбке «от уха до уха», почти пропел:
– Ой, девушка! У меня тут, знаете ли, трубу прорвало. Я ее закрываю, закрываю, чтобы на помидоры не попадало, а вода все льется и льется…
При этих словах он окончательно замер, продолжая глупо улыбаться. Кадр получился прямо для фильма. Сквозь стекла теплицы ярко светит солнце, лучи которого, стремясь внутрь, отражаются в брызгах мощного фонтана и в каплях на колосящихся помидорах. Феерия радуг! А посередине стоит глупый, нелепый, мокрый, улыбающийся мужчина. Как говорится, «Оскар» отдыхает, Канны плачут, Московский кинофестиваль просит о пощаде.