Потом исчезают и они. Их сменяет темнота, сквозь занавес которой пытаются пробиться глухие крики и красные, оранжевые, жёлтые блики. Тёплые, как отголоски далёкого лета, и мягкие, как свежевыпавший снег.
Ещё один крик, и всплеск боли где-то снизу. Красной нитью проносится по всему организму и замирает недалеко от сердца. Лицо и вся правая часть тела будто горят. Откуда столько красного?
И откуда вдруг тут звуки скрипки?
Правая рука рефлекторно опускается на телефон и проводит большим пальцем снизу вверх по экрану, отключая будильник. Мутные образы медленно растворяются в чёрном и исчезают, как кубик сахара в успевшем остыть чае.
Я открываю замыленные глаза и тут же снова жмурюсь: дом напротив полыхает адским пламенем, отражая своими окнами весь свет последнего ноябрьского солнца. Красные круги за моими веками кружатся в нелепом хороводе.
В комнате – невыносимая духота: окно всю ночь простояло плотно закрытым. Кровь насыщена углекислым газом. Голова тяжёлая, мысли неповоротливые.
На часах – семь утра.
Я поворачиваюсь на живот и прислоняюсь лицом к влажной от пота подушке. Почему-то хочется плакать. То ли от обиды на солнце, то ли от жгучей боли на предплечье левой руки, как после свежего ожога. Как после свежего ожога… Осознание отрезвляет меня и мгновенно прогоняет сон, разлившись мурашками по спине.
С трудом преодолевая силу притяжения и пошатываясь, я добираюсь до зеркала в ванной. Лампочка пять раз моргает, прежде чем даровать миру свет. Плитка на полу непривычно холодная и далёкая. На своё лицо я не смотрю: сейчас меня интересует только красное пятно на моей левой руке, чуть ниже локтя. Пятно, напоминающее очертаниями Евразию.
Дежавю.
Я закрываю глаза. События прошлого дня проносятся в мыслях смазанным слайд-шоу: запахи, цвета, звуки, мысли… Всё это мне не приснилось. И Анна Викторовна Галицкая мне не приснилась, и её маникюрный салон, и голова зебры, и свист чайника…
Я бы многое отдал, чтобы ошибаться. Но ожог болит по-настоящему. И на сон это совсем не похоже.
Остаётся проверить только одно. То, ради чего всё это и затевалось. Медленно – наверное, даже слишком – открываю глаза и поднимаю взгляд. Следующая секунда в событиях: сначала я до боли прикусываю нижнюю губу, а потом с размаху ударяю кулаком по зеркалу, наполняя пустую квартиру гулким звоном ссыпающегося в раковину стекла и собственным тихим воем. Ничего. Абсолютно ничего. Ноль.