Время летело очень быстро. Пыль уже засыпала все «полки и дверные ручки», которые только были у меня в доме. Дышать было совсем нечем. Но и избавиться от этого беспорядка я тоже не могла. У меня просто не было вдохновения, которое часто требовательно не только в искусстве, но и в уборке, и во всем, в общем-то, что мы делаем.
*Арт*
– Ну она просто жжет! – обратился Джодж к Жаклин.
– Она никогда прежде так не играла, – сказала Жаклин, наблюдая за моей игрой. – Ее пальцы…
– Замолчи. И просто наслаждайся.
– Шопен – мой любимый композитор!
– Жаклин! Тсс-с!
Я доиграла до конца Ноктюрн, и не обнаружила своих друзей. Тогда я решила испробовать что-то новое. То, что еще буквально вчера урослось в моей голове.
Пальцы снова начали переползать с одной клавиши на другую, мелодия полилась, будто гладкий ручей с горы. И я, будто почувствовала рядом чье-то присутствие.
– Тебе понадобилась всего неделя? —неожиданно обратился ко мне знакомый голос.
Я резко обернулась, и мне стало смешно. Но этот смех больше походил на истерический, нежели душевный.
– Боже, Элис, что с тобой происходит?! – спросила я мысленно сама себя. – Спроси у него: «Как дела?».
– Ты так хорошо играешь. В наше время людей с такими способностями редко где встретишь, – опередил он меня.
– Ты так думаешь?
– Я уверен.
– Что ж, с тебя тогда рисунок.
– Картина, – снова поправил меня Найерт.
– Не важно.
Найерт посмотрел на меня с недовольным лицом и вздохнул.
– Кажется у тебя через пять минут начинается пара, – сказала я, мигом взглянув на часы.
– Вообще, перебивать людей не очень хорошо…
– Ну все, пока, Найерт.
Зануда только посмотрел на меня каменным взглядом и ушел. А я, в свою очередь, тоже собралась и поехала к маме.
День был теплым и сухим, не смотря на вчерашний дождь. Проезжая мимо пустынных мест под песни 80-х, я думала о своем, пока мне не послышалось знакомое начало. Я сделала звук громче и меня понесло.
Через несколько минут я ощутила, как по моему лбу стекает теплая жидкость, схожая по консистенции с потом. Но она была не прозрачная, а алая, и текла она не потому что мне было жарко, а потому что каким-то странным образом мой, «спрятанный» от наскучившего ноября, кабриолет был уже перевернут.
– Это все ты! – обратилась я к человеку, который стоял неподалеку от места аварии и смотрел на меня.