Анна взглянула на Норова с укором.
–Он меня дразнит, – сказала она.
–Поль? – улыбнулся Жан-Франсуа, открывая мелкие, неровные зубы, несколько портившие его красивое лицо.– Он может. Он и меня часто дразнит. Например, он утверждает, что не воспринимает Онеггера!
–Кого? – переспросила Анна.
–Онеггера, – по-русски повторил Норов.– Французский композитор, которого Ваня ставит исключительно высоко и от которого мне на дерево хочется залезть.
–Он для меня слишком авангарден,– вновь возвращаясь на французский проговорил он.– У него нет мелодии.
–Но у него есть многое другое. Ты не сумеешь это понять, если не будешь его слушать. Кстати, раз уж ты такой любитель мелодии, ты слушал вторую Брамса в исполнении Шолти? Я вчера отправлял тебе ссылку. Совершенно иная интерпретация, чем у Караяна! Мне интересно твое мнение.
Норов вздохнул.
–Ванюша, дорогой, я не услышу разницы, эти тонкости – не для моего уха.
–Иными словами, ты не слушал?
–Извини, не успел, я готовился к приезду Анны. Стирал, гладил…
–Разве у вас были грязные вещи, месье Поль? – простодушно удивилась Лиз.– Я же вчера принесла все из стирки. Чистое и выглаженное…
–Лиз, я выражался в переносном смысле, – вновь вздохнул Норов.– Беда мне от этих французов,– негромко бросил он Анне. – Лиз, я хотел сказать, что захлопотался по дому. На самом деле я брился, укладывал феном волосы, они у меня вдруг отросли на нервной почве.
–Ты просто voyou, Поль! – осуждающе заключил Жан-Франсуа.
–Что такое «voyou»? – спросила Анна у Норова.
–Хулиган, – перевел он.
–Месье Поль – не хулиган, а насмешник! (taquin), – вступилась за Норова Лиз.– Он любит пошутить, но он совсем не хулиган! «Voyou» – это тот, кто совершает что-то противозаконное,– пояснила она Анне.
–Я не обижаюсь, – заверил Норов.– Я только на правду обижаюсь.
–Но это правда,– пожал узкими плечами Жан-Франсуа.– Представляете,– обратился он к Анне, – в прошлом году он избил человека!
–Ты с кем-то подрался? Здесь?! – Анна изумленно распахнула круглые глаза.
–Ваня придумывает! – запротестовал Норов.– Фантазии на тему «Хованщины».
–Его даже забрали в жандармерию,– подтвердил Жан-Франсуа Анне и покивал головой. Впрочем, на сей раз он, похоже, скорее гордился выходкой Норова, чем осуждал ее.– Хорошо, что тот парень, которого он поколотил, не стал подавать жалобу, иначе Лансак его бы не отпустил, упек бы за решетку.