Гаскон покачал головой.
– У него искажённое понимание работы, – он закурил сигарету. – Иди. У тебя четвёртый кабинет, там утверждённая с продюсером твоя первая партитура. Располагайся и марш работать. Договор подпишем вечером.
Изабель подскочила, как ошпаренная, и, забрав у Гаскона ключи от своего рабочего места, рванула к нему, забыв, как дышать. Её руки всё ещё тряслись, когда она пыталась попасть ключом в замочную скважину.
Но дверь открылась сама собой. Сглотнув, Изабель осторожно приоткрыла её.
– АГА!
На неё из кабинета вылетел… кто-то. В маске, высокий и громадный, точно шкаф. По крайней мере, так показалось хрупкой девушке. Он расправил полы мантии, пытаясь схватить Изабель, наброситься на неё. Она пронзительно завопила и захлопнула дверь перед носом незнакомца, прищемив ему пальцы.
Из кабинета послышались отборные, сочнейшие ругательства.
– Что происходит, Идо?
– Приз… рак, – просипела она, вцепившись в ручку двери, не позволяя незнакомцу выйти.
Гаскон подошёл, убрав руки в карманы и прислушиваясь. Потом тяжело вздохнул.
– Идо, открой кабинет.
– Чтобы он меня убил?!
– Да не Призрак это, – проворчал Гаскон. – Знакомься. Этого придурка зовут Жиль. Трюковые роли, второстепенные. Певческий голос – драматический тенор.
Изабель смотрела на начальника, как на сумасшедшего. Когда её руки ослабли, Жиль рванул дверь на себя и вышел на свет. На нём была жуткая и безликая африканская маска.
– Жакоте, – повысил голос начальник.
– Чего? – буркнул Жиль, сняв с себя маску. Ничего жуткого, самая обыкновенная приятная внешность и непослушные светлые волосы. – Вы сами сказали, что в наше логово прибыла свежая кровь.
– Не волнуйся, Идо, – вздохнул Гаскон, не обращая на парня внимания. – От его выходок чаще всего достаётся бухгалтерам. Зато актёр из него послушный и исполнительный.
– Юная мадемуазель, – Жиль улыбнулся так лучисто, что эта эмоция не могла быть искренней. Он в образе. – Ах, что за трагедия! Ваша жизнь кончена!
Он с подчёркнутым драматизмом коснулся лба рукой.
– Ведь вы теперь тоже работаете на этого жлоба!
– Договоришься, Жакоте! – ответил Гаскон, направляясь к себе кабинет. – Брысь на сцену и верни костюм.
Жиль в ответ закатил глаза, оставшись с Изабель наедине в коридоре. Потом он встретился взглядом с девушкой и потёр раненные пальцы.