– Ну – ка хлопушка одноногий отломи рыбки? – услышал он с соседнего столика.
Это был авторитет из местной спивающейся шпаны, Дыба.
Глеб, не поворачивая голову в сторону наглеца спокойно, но внушительно бросил:
– Плохая манера приставать к незнакомым людям.
– Я плевал на твои светские манеры, – громко на всю пивнушку раздался всё тот же наглый голос.
Моментально пивнушка наполнилась ядовитым смехом присутствующего люда, и розовощёкой Тамары, – продавца пива.
Глебу не понравился грубый выпад наглеца, за которым пьяные морды выпустили свой яд:
– Парень ты карты не попутал случайно? Я тебе сейчас за хлопушку свой протез в пасть загоню, – в полутон, но жёстко произнёс Глеб. Завсегдатаи пивнушки притихли в ожидании внеочередного концерта, которые часто устраивал Дыба. Глеб сидел ровно на стуле и без волнения смотрел только в свою кружку пива. Промеж ног у него была зажата трость.
– Ты кому угрожаешь? – Мне Дыбе? – Да ты знаешь кто я? Я тебя сейчас урою волка позорного. Считай ты для меня уже хосен лох, – то есть жертва.
Глеб отчётливо услышал скрежет зубов. Он поднял голову и увидел надвигающего на него здорового парня лет двадцати пяти. У него были бесцветные невыразительные глаза и перекошенный от злости рот. Позади него стояли примерно такого же возраста воинственно настроенные ребята, у одного из них рябого парня в руке блеснула финка. Они были готовы к решительным действиям, но Глеб ничего, не говоря глазами, показал Дыбе на свободный стул. Наглый парень без труда понял жест инвалида, после чего развязано опустился на обшарпанный стул и сразу выхватил из рук у Глеба рыбину. Это было его внеочередной ошибкой. Стоило только Дыбе заглянуть трезво в глаза Глебу, и он бы сразу понял, что с этим человеком закусываться нельзя, так как можно ненароком голову потерять. Но Дыба был пьян, и показать кураж перед своими дружками, было делом его чести:
– Я Дыба понял лапоть рваный, – зло сверкал он своими глазами. – Со мной никто не имеет права в городе так разговаривать. Я убить могу. Мне даже на зоне никто не перечил, а здесь на воле я терпеть тем более не буду, хоть ты возможно и фронтовик? Мне по хрену, кого мочить!
Парень, разорвал зубами стерлядку и нагло уставился на Глеба. Глеб ловко подкинул свою трость и ручкой, словно кочергой подтянул голову Дыбы к себе: