Стройная девчушка с длинными, по-детски перетянутыми лентой косичками, смотрела на него из-под темных ресниц большими… разноцветными глазами.
– Хм, однако, – выпалил офицер, делая кивок головой.
Он машинально опустил взгляд на ее волнительно высокую грудь под кружевным воротничком ромашкового платья. Почувствовав некоторую неловкость, она подняла руку с сумочкой, словно прикрывая себя от взгляда мужчины. Он снова хмыкнул, скомкал клетчатый платок в увесистом кулаке и сунул его в карман галифе.
– Прошу, – указал он посетительнице вглубь помещения.
Пройдя через весь кабинет, подполковник устало опустился в кресло у стены. Под огромным портретом товарища Сталина его силуэт выглядел сурово и представительно.
Шмыгнув носом, она несмело прошла вслед за мужчиной и уселась на стул. Положив перед начальником управления листок с автобиографией, девушка наблюдала, как его янтарные глаза с густыми белесыми ресницами бегло двигаются вслед за словами на бумаге.
В какой-то момент, его такие же белесые брови сошлись у переносицы, образуя на ней две глубокие складки.
– Ну, ну, – буркнул он. – Документы, – протянул руку в ее сторону.
– Извините, – суетливо вскочила она, вынимая из белой сумочки бумажный сверток.
Темный, с рыжеватым отливом локон упал ей на лицо, прикрывая на носу едва заметные веснушки. Легким движением руки она завела его за ухо. Снова уместившись на стуле и нервно покусывая губы, вновь продолжила наблюдать за начальником.
Просмотрев документы, подполковник строго произнес:
– Вы не можете работать у нас.
– Почему? – от обиды у девушки аж перехватило дыхание.
Ее необычные глаза мгновенно стали наполняться слезами.
– Вам нет еще восемнадцати. У нас здесь режимный объект, лагерь для военнопленных, а не детский сад. Ответственность огромная…
– Ну и что! – воскликнула она, резко стирая пальцами мокрую дорожку со щеки. – На фронте дети тоже воевали. Да и восемнадцать мне совсем уже скоро, – спохватилась она.
– Сейчас, деточка, мирное время…
– А я вам не деточка. Я уже взрослая. Мне сказали, что вам требуется переводчик немецкого! – пошла в наступление Даша.
– Ну, ну, ну. Полегче, – ухмыльнулся он.
Ему понравилось, что только что сидящая перед ним рохля в какое-то мгновение превратилась в тигрицу.
«Обожаю таких баб», – вспыхнуло у него в мозгу.