. Строгое секретное наблюдение продолжалось и в Москве, куда Оро прибыл в сентябре. Он осмотрел Кремль, строящийся новый дворец, Храм Христа Спасителя, купеческую биржу, водный резервуар, устроенный на Сухаревой башне для снабжения водой фонтанов. С церкви Успения Богоматери на Покровке Оро снимал план, «поразившись замечательной архитектурой старинной церкви»
[58]. Пробыв в России два месяца, Оро выехал домой – «ничего навлекающего на него в чем-либо подозрения замечено не было». Аналогичному надзору подвергся и французский литератор граф Жан Персеи де Сюзор, «называющийся легитимистом»
[59]. Въезжая в Петербург, он заручился рекомендательными письмами герцогини Мекленбургской к великой княгине Марии Павловне, а целью своего приезда имел дать несколько литературных вечеров. Несмотря на высокие протекции, за ним тоже был установлен секретный надзор. Зарекомендовав себя с самой положительной стороны, так как «жизнь ведет довольно скромную, часто выезжает в дом своего посольства, принимает у себя весьма немногих и вообще не подает никакого повода подозревать себя в предосудительных намерениях»
[60], Сюзор вскоре назначается лектором к императрице, а в 1849 г. по рекомендации военного министра А.И. Чернышева, вступил в российское подданство. Повсеместный бдительный надзор по распоряжению императора был учрежден в 1858 г. за французским писателем Александром Дюма. «На Кавказе по приказанию наместника назначен был для нахождения при Дюма особый переводчик, на которого были возложены обязанности ближайшего наблюдения за действием и сношениями указанного иностранца в обществе»
[61].
Люди творческих профессий, особенно литераторы, всегда доставляли III Отделению много хлопот. В конце 30-х начале 40-х г.г. во всеподданнейших отчетах шеф жандармов неоднократно указывал на появление в зарубежной печати недоброжелательных отзывов и статей о России. В связи с этим в 1841 г. А.Х. Бенкендорф обратился к императору с всеподданнейшими докладами, в которых предлагал способы «для отвращения многочисленного приезда в Россию бесполезных и вредных иностранцев»[62]. К числу последних были отнесены «богатые путешественники, приезжающие из любопытства», ученые, лекари, гувернеры и домашние учителя, художники всех специальностей, мелкие торговцы, «аферисты и люди среднего и низшего сословия, не имеющие определительных видов пропитания» и др. Граф Бенкендорф предлагал увеличить въездные пошлины для указанной категории иностранцев. Император согласился с мнением шефа жандармов и указал свой размер пошлин, значительно превышающий предложения Бенкендорфа. Для рассмотрения вопроса был создан Особый комитет. Он состоял из министра иностранных дел К.В. Нессельроде, министра финансов Е.Ф.Канкрина, министра просвещения С.С. Уварова, управляющего МВД А.Г. Строганова и шефа жандармов А.Х. Бенкендорфа. Каждый член Комитета по рассмотрении всех представленных справок, сведений и таблиц из соответствующих запрашиваемых учреждений, должен был высказать свое мнение по упомянутому вопросу. Основательное и аргументированное мнение министра финансов Е.Ф. Канкрина повлияло на общее заключение Комитета. Например, по мнению министра, число приезжающих путешественников было невелико и они не должны были облагаться большими пошлинами, а зарубежные ученые вообще бывали у нас крайне редко и по особым приглашениям, «иногда знаменитые лица посещают Россию для ученых изысканий и было бы неудобно и неблаговидно облагать их денежным сбором, тем более, что Россия сама призывала и всячески облегчала приезд сего класса людей»