А что такого особенного в словах Ширли Джексон в «Призраке дома на холме»?
Ни один живой организм не может долго существовать в условиях абсолютной реальности и не сойти с ума. Хилл-хаус, недремлющий, безумный, стоял на отшибе среди холмов, заключая в себе тьму[5].
Или вот в этих, из стихотворения Джона Донна «К восходящему солнцу», которыми он описывает свое возмущение рассветом, потревожившим его с возлюбленной?
Ты нам велишь вставать? Что за причина?
Ужель влюбленным
Жить по твоим резонам и законам?
Прочь, прочь отсюда, старый дурачина![6]
Да может ли дом быть безумным, а солнце – лишенным стыда и совести старым дураком? И сколько существует способов передать, как тебе жарко? В этой особой, тщательно подобранной комбинации слов есть нечто, что меня интригует, волнует, поражает, уводит в увлекательнейший мир. Вся моя книга – про это «нечто»: она о власти слов. О том, как они убеждают, шокируют, соблазняют, уговаривают, манипулируют нами, как они влияют на нас, как действуют. О том, как они вызывают жгучее желание.
Я проработала копирайтером в издательствах двадцать пять лет, и все это время (наверное, с того момента, как наткнулась у Беатрис Поттер[7] на слово «усыпительный») меня зачаровывало то, что вытворяют с нами слова. По работе я только и делала, что писала, переписывала, шлифовала, придавала форму, наносила глянец, поглаживала и пощипывала слова – будто лингвистический косметолог, – чтобы убедить людей покупать книжки, я старалась понять и передать суть книги таким образом, чтобы она стала заманчивой, я пыталась докопаться до уникальности книги, выделить эту ее особость и заставить зазвучать. Короче, писала блербы.
Если вы когда-нибудь бывали в книжных магазинах, то, скорее всего, читали что-то написанное мной, хотя мое имя никогда и нигде не упоминается[8]. Большинство из нас за свою жизнь прочитывают – или хотя бы проглядывают – куда больше блербов, чем самих книг, даже если мы относимся к рекламным текстам с осторожностью, как к чему-то, не стоящему такого уж доверия.
Конечно, в занятии копирайтерством имеется элемент плутовства. Когда создаешь текст для обложки, ты в какой-то степени искажаешь истину. Как пишет в книге «Искусство издателя» итальянский прозаик и издатель Роберто Калассо[9], написание блербов в чем-то схоже с ритуалом знакомства на вечеринке: «Следует преодолеть легкую неловкость, которая всегда присутствует в представлении одного человека другому… уважать правила хорошего тона, не позволяющие подчеркивать недостатки того, кого представляешь».